Я вообще-то очень восприимчив, например, к погоде, но почему-то теряю это качество, когда от меня начинают требовать невозможного. Вот в последний раз, на Рождество, решил я поработать на уборке снега в муниципалитете, у нас, знаете, была такая снежная зима тут, в Европе. Не то чтобы так уж приперло, нет, деньги были, — просто мне захотелось, захотелось и все тут. Что меня соблазняло, так это глоток морозного воздуха по утрам. И я не ошибся. Каждое утро я надевал теплые боты и выходил на перекресток, где-нибудь в полшестого, ждал грузовик, и он развозил нас. Мороз был ужасный. Ну, грузовик подходил, я в него прыгал, фары горят, едем. Приезжаем, работаем, смолим, опять едем, вязнем в снегу, такой уж был декабрь, а на дворе ни зги. Ну, как-то утром пью я свой чай в соседнем кафе, лопату поставил рядом со стулом, и подходит ко мне пожилая дама и просит помочь ей перетащить чугунный каток для белья. Зять ей, говорит, приволок, да не в ту комнату, а она, значит, хочет его в другую комнату. Это он ей в подарок притащил, белье отжимать. Притащил не в ту комнату, оставил там, а там для него самое дурацкое место. Ну, я поплелся ей помогать. Она жила около дороги, одна. Но вся загвоздка оказалась в том, что я его даже с места не смог сдвинуть, этот каток. Он весил эдак с полтонны. Как он его туда дотащил, я в толк не мог взять. Ну, уперся я в него спиной, рискуя грыжей, а она стоит, знаки подает, а сама пальцем о пелец не ударит, не то чтобы подать мне… руку помощи. Прошло минут пять, я и говорю ей, засуньте этот каток себе в задницу, все равно он уже устарел, а себе купите центрифугу. Я ей от души помочь хотел, да и настроение было хорошее после работы, ну, хлопнул я ее по пузу и укатил на автобусе. Простите, вам пепельница не мешает?
РУТ. Нет, нисколько.
ЛЕННИ. Вам стакан некуда поставить. Он чуть не упал. Или пепельница может свалиться. Я беспокоюсь насчет ковра. То есть не я, а отец беспокоится. Он просто помешан на чистоте и порядке. Не выносит грязи. Я вижу, вы не курите, так я уберу пепельницу.
А теперь позвольте ваш стакан.
РУТ. Я не допила.
ЛЕННИ. А по-моему, хватит с вас.
РУТ. Не хватит.
ЛЕННИ. Вполне достаточно.
РУТ. Недостаточно, Леонард.
ЛЕННИ. Не называйте меня так, прошу вас.
РУТ. Почему?
ЛЕННИ. Так называла меня моя мать.
Дайте-ка стакан.
РУТ. Нет.
ЛЕННИ. Тогда я сам возьму.
РУТ. Если ты возьмешь стакан… я возьму тебя.
ЛЕННИ. А может, стакан отдадите, а отдаваться не будуте?
РУТ. А может, мне просто отдаться?
ЛЕННИ. Вы шутите.
Вы же любите другого человека. Вы с ним даже в интимной связи, без ведома семьи. И вот вы приезжаете, и сразу начинаете портить людям жизнь.
РУТ. Глотни-ка. Глотни из моего стакана.
Садись мне на колени. Пей.
Закрой глаза, открой рот.
ЛЕННИ. Убери стакан.
РУТ. Ляг на пол, я буду лить тебе прямо в горло.
ЛЕННИ. Это что же? Предложение?
РУТ. Ох, как пить хотелось.
ЛЕННИ. Так что это было, предложение?
МАКС. Что здесь происходит? Ты пьян?
Ты чего тут разорался? Очумел, что ли?
Бегает тут ночью и орет благим матом. Ты что, лунатиком заделался?
ЛЕННИ. Я размышлял вслух.
МАКС. Джо здесь? Ты на Джо орал?
ЛЕННИ. Ты плохо слышишь, папа. Повторяю тебе: я размышлял вслух.
МАКС. Ничего себе размышлял… я даже проснулся.
ЛЕННИ. Слушай… вали-ка ты отсюда.
МАКС. Вали? Будит меня среди ночи, я думаю, в доме бандиты, у сына уже нож в животе, спускаюсь, а он мне: вали.
От тут с кем-то разговаривал. С кем ему здесь разговаривать? Все спят. Он с кем-то тут беседовал. А мне не говорит. Дескать, он думал вслух. Кого ты здесь прячешь?
ЛЕННИ. Я ходил во сне. Уматывай отсюда, слышишь?
МАКС. Я жду объяснений, ты! Я тебя спрашиваю, кого ты здесь прячешь?