Приглашение на чашку кофе

Михаил Лукич адекватно оценивал свои физические, духовные и материальные возможности, а потому в поисках новой спутницы жизни сразу же отмёл в сторону легкомысленных особ в возрасте от тридцати до пятидесяти. Затем он посчитал, что ему не следует рассматривать в качестве соискательницы на его сердце и пенсию дам с различными физическими недостатками, а также обременённых многочисленным семейством в виде детей и внуков, ибо всё их внимание будет уходить не на супруга, а на беспокойных и нередко проблемных отпрысков. Сам Михаил Лукич имел всего лишь одного сына, да и тот жил довольно далеко. В результате у него на заметке остались две дамы: Муза Евдокимовна и Анна Тимофеевна. И та, и другая были на десять лет моложе Михаила Лукича – оптимальная разница, как считал наш герой, между супругами. Обе обладали приятной внешностью, так что с будущей женой не стыдно было выйти в люди, то есть в магазин, так как кроме магазинов в Брюквине посещать больше было нечего. Но между невестами имелись и различия, что затрудняло выбор Михаила Лукича. Например, Муза Евдокимовна, хоть и была весьма образованна и хорошо разбиралась в искусстве (она много лет преподавала мировую художественную культуру в брюквинском ПТУ), совершенно не умела готовить, разве только яичницу. Так что Михаил Лукич опасался, что бутерброды и пряники, которыми она обычно угощала, не слишком благотворно скажутся на его здоровье. А вот у Анны Тимофеевны, наоборот, стол всегда был заставлен всякой снедью. С Анной Тимофеевной его желудку ничего не угрожало. Правда, кроме еды и огородничества, она больше не могла разговаривать ни на какую тему, да и книг совсем не читала, что несколько огорчало Михаила Лукича. «Вот если бы к кругозору Музы Евдокимовны да прибавить кулинарные способности Анны Тимофеевны…», – вздыхал Михаил Лукич.

Но вот в последнее время он стал замечать некоторое охлаждение со стороны как Музы Евдокимовны, так и Анны Тимофеевны. Обе они уже не так радушно зазывали его к себе в гости, а при встречах на улице или в магазине ограничивались лишь приветственным кивком. Обеих дам можно понять: любой женщине, независимо от возраста, хочется определённости. Михаил Лукич решил больше не тянуть кота за хвост и сделать предложение, выбрав одну из них довольно простым и незатейливым способом. Нет, он вовсе не собирался подкидывать монету или вынимать из шапки заранее записанное на бумажке имя. Михаил Лукич решил довериться природе, точнее барометру: если на следующий день барометр покажет, что давление растёт, он идёт к Музе Евдокимовне, если падает – к Анне Тимофеевне. Барометр у Михаила Лукича был старинный, середины девятнадцатого века, в тяжёлом дубовом корпусе. Достался он ему в наследство от тестя и никогда не подводил, точно предсказывая погоду.

Утром барометр показал дождь. Михаил Лукич купил коробку конфет и отправился делать предложение.

У Анны Тимофеевны вкусно пахло запечённой курицей, а ещё у неё в гостях была Муза Евдокимовна, чего никак не ожидал Михаил Лукич. Он собирался делать предложение в камерной обстановке, то есть тет-а-тет, и, конечно же, растерялся и даже немного покраснел, когда увидел вторую даму из своего короткого списка. Обе женщины сразу же поняли, зачем он явился с конфетами, однако по-разному отреагировали на это: Анна Тимофеевна, что было совершенно естественно, обрадовалась, а Муза Евдокимовна, поджав губы, произнесла:

– Ну, не буду мешать вам, молодые люди. – И направилась к порогу, оставляя за собой шлейф тяжёлых сладковатых духов.

Оживлённая Анна Тимофеевна не стала ее удерживать и проводила до калитки, по дороге заглянув в курятник и перекрестив петуха Юрия, разбудившего её сегодня своим пением на час раньше обычного. Вернувшись в дом, она тут же принялась накрывать на стол.

Едва она перестелила скатерть и расставила свою самую лучшую посуду, как под окнами неожиданно раздалось грозное блеянье, а затем не менее грозное хрюканье. Анна Тимофеевна выглянула в окно и ахнула:

– Батюшки, опять Стёпка с Гришкой сцепились! Пойду разниму их, а то все цветы мне в палисаднике перетопчут.

Стёпкой звали козла Анны Тимофеевны. Имя Гришка носил кабанчик, которого она специально выращивала к торжественному мероприятию: Анна Тимофеевна нисколько не сомневалась, что Михаил Лукич сделает предложение ей, а не Музе Евдокимовне.

– А вы пока вишнёвой настойки отведайте, – сказала она, принеся из кухни небольшой запотевший графин. – На водочке делала, как покойная мама научила.

Пока Анна Тимофеевна разгоняла по разным отгородкам непримиримых недругов – козла и кабана, Михаил Лукич налил в рюмку настойки и выпил. Настойка оказалась довольно крепкой и немедленно потребовала закуски. Михаил Лукич завертел головой по сторонам в её поисках и увидел на серванте хрустальную вазочку с маринованными грибами. Взяв со стола вилку, он тут же аппетитно закусил.