Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2

— Отлично. А я за это время успею оформить отпуск. Сегодня вторник? В четверг утром я приеду за вами и попытаюсь забронировать билеты на самолет. Я знал, что вы не бросите Марка. Он очень хороший парень и будет вам отличным мужем. Не пожалеете.

Из дома Толстиков вышел с облегчением, будто камень сбросил с плеч. Нигде не задерживаясь, он отправился к Владу Сухинину, тот его уже ждал.

Частные сыщики сделали свое дело и собрали материалов о пропавших семьях две увесистых папки. Теперь они знали, кого, сколько и когда вывезли из России Зибиров и Рамазанов и как погибли мужья несчастных женщин.

Толстикову пришлось надеть маску негодования, он кипел ненавистью к подонкам, загубившим столько ни в чем не повинных людей.

— А теперь, Влад, пакуй вещи, я отвезу тебя на вокзал. Наташе одной очень тяжело в Москве. Ей нужна помощь. Я задержусь на пару дней. Мне необходимо найти укромное местечко и спрятать последнюю жертву Зибирова. Наташа о ней знает. Вокруг девчонки крутится какой-то подозрительный тип. Одним словом, приеду и расскажу.

— Отлично. Я готов. Как пионер.

— С билетами, думаю, проблем не будет. А мне тут еще надо с начальством воевать, чтобы отпуск выбить.

Отпуск Толстиков выбил. Но в деле появилась помеха. В редакцию явилась девчонка из прокуратуры. Лихо ребята взялись за дело. Чутье их не подводит и логика тоже. Правильно след взяли. Пусть копошатся пока в Питере. Здесь уже ловить некого, искать нечего. События переносятся в Москву. А там своя прокуратура. И начнется все с начала, по новому заходу. Эх, господа сыщики, трудно вам придется. Потерпите. Скоро вас ждут странные сюрпризы. Таких дел вы еще не распутывали.

Главa III ПРИГОВОР ОКОНЧАТЕЛЕН, ОБЖАЛОВАНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ

1

Появление в Москве легендарного следователя из Питера обрадовало только начальника следственного отдела городской прокуратуры генерала Колычева. Остальные приняли гостя холодно. «Своих гениев хватает, чужие нам не нужны». Тем более что делом об убийстве на Мясницкой занималась Задорина, лучшая из лучших. Генерал лично встретил Трифонова на вокзале и привез прямиком в свой кабинет. Вещи полковника отправили домой к Колычеву, так как гость собирался жить у него. Старые друзья, вместе учились, вместе начинали работать. Вся разница лишь в том, что Трифонов уехал в Питер, а Колычев остался в Москве. Один всю жизнь практиковал и не думал о карьере, другой стал генералом и большую часть времени проводил на совещаниях и занимался контролем.

Проходя через приемную, Колычев сказал своей секретарше:

— Наталья Пална, вызовете ко мне Задорину.

Надо сказать, что Трифонов не произвел должного впечатления ни на секретаршу, ни на работников прокуратуры, которые почему-то все оказались в коридоре в момент прибытия питерской легенды. Основания к тому были. Пожилой человек, кепочка шпанистского фасона, видавший виды твидовый пиджачок, рубленое, словно из камня, лицо, да еще прихрамывает на левую ногу! В сочетании с Задориной? Смешно. Они не монтировались.

Ксения Михайловна не заставила себя ждать. Ее представили гостю и предложили сесть. Колычев волновался, как сводня на смотринах. Уж он-то знал характеры обоих и, будь его воля, никогда бы не свел этих господ в одну компанию.

Задорина положила папку на стол, сложила руки и молчала. Трифонов понял, что доклада он не дождется, и начал задавать вопросы.

— Скажите, Ксения Михална, что показало вскрытие?

— В крови убитого обнаружено сильнодействующее психотропное лекарство, парализующее мышечные ткани. На теле есть след от укола. Очевидно, убитому сделали инъекцию, когда тот еще спал. После укола Ткачук уже не мог оказывать сопротивление.

— И вы нашли два паспорта на месте происшествия. Загранпаспорт выписан на имя Льва Цейтлина. Там же лежала вырезка из газеты с фотографией настоящего Цейтлина.

Задорина была поражена. Она редко выказывала свои чувства и всегда держалась спокойно, как хороший игрок в покер. Но тут ее глаза округлились.

— Сейчас мы устанавливаем, из какой газеты был вырезан портрет.

— Из «Криминальной хроники» от двадцать четвертого августа девяносто девятого года.

Трифонов поднял с пола портфель, поставил его себе на колени и достал несколько папок. В одной из них лежал упомянутый номер газеты. Развернув, Трифонов подал ее своей молодой коллеге, дождался, пока она прочтет заметку и передаст материал Колычеву, потом продолжил: