Приглашение на казнь (СИ)

— Госпожа Наталья, хозяин распорядился выкупать вас и протопить камин.

Девушка раздвинула полог, падая назад в кровать, поднося руку к голове. Неприятные на ощупь спутавшиеся волосы. Ладонь скользнула к лицу. Под пальцами почувствовались бугры царапин. Руки… Длинные рукава платья защитили от ссадин, но не от синяков. Всё тело болело. Нос дышал с трудом. В горле першило. Полночи, проведённой под дождём, — и результат не заставил себя долго ждать.

Наташа смутно помнила, как её нашли собаки. Потом — провал.

Кэйти поправила складки балдахина и уложила в камине дрова, косясь на госпожу:

— На улице холодно. Дождь моросит… Идёмте, травы настоялись.

Непередаваемое блаженство от погружения в горячую воду навело на мысль, что не так уж всё плохо. Она не в подвале. Стали бы её мыть перед наказанием?.. Ой, стали бы… Она поперхнулась собственной мыслью, чувствуя, как тугой ком дерёт горло. Закашлялась.

— Я так и знала, — сочувственно произнесла служанка. — Выглядите вы не очень. И одеяние ваше… Платье порвано, сорочка тоже.

Госпожа и без неё знала, как она может выглядеть после случившегося. Поэтому досадливо стрельнула глазами в болтушку:

— Больше нечего сказать?

Охрипла! Низкий тембр голоса показался на удивление не противным. А даже каким-то соблазнительно-сексуальным. Господи, тут реветь впору, а она думает бог знает о чём. И кого тут соблазнять? Эту мумию средневековую, графа? Так все господа мужчины уже соблазнённые и стараться не нужно. К постельным утехам они готовы хоть сию минуту. Кстати о мумиях: у графьёв есть семейный склеп или хоронят на общем кладбище за деревней? Тьфу! Ну и мысли…

Кэйти нахмурилась:

— Жалко её.

— Отнеси швеям, пусть отремонтируют.

— Что отнести… — девочка таращила глаза.

— Сорочку… Сама же говоришь, что жалко.

— Я не про сорочку, а про госпожу Агну.

Наташа вздохнула. Свою отравительницу она не жалела. Детей, да, жалко. Всё же баронесса была заботливой матерью.

Кэйти рассматривала нижнее бельё госпожи:

— Это целое… И где её теперь похоронят?

Девушка уже не удивлялась особенности прислуги озвучивать конечные результаты своих мучительно долгих умозаключений. Злило неимоверно!

— Где-где! Хоронить можно, где угодно! — в сердцах хрипло рыкнула она.

— Что вы такое говорите, госпожа, — Кэйти крестилась. — Самоубиенных хоронят отдельно. Её положат рядом с госпожой Леовой. Та тоже выбросилась из окна.

— Самоубийц?.. Кэйти, ты невыносима! — Наташа чувствовала, как жар заполняет тело. Это то, о чём она только что подумала? — Давай с самого начала. Я не умею читать чужие мысли!

— А что с начала? — служанка закатила глаза.

— Kurica! — рявкнула госпожа, хлопнув по воде ладонью.

Дёрнувшись от незнакомого резкого слова, девочка отёрла брызги с лица передником:

— Так вы не знаете?

Наташа завыла, откидывая голову на край бадьи:

— Знаешь, пожалуй, я от тебя откажусь, — начала она вкрадчиво. — Видела на кухне рыженькую такую, голубоглазую девочку… Её возьму вместо тебя.

— Не-не, госпожа, её нельзя. Она не поймёт ни одного вашего слова. А я уже привыкла, — встретившись с прищуренными глазами иноземки, не сулящими ничего хорошего, затараторила: — Господин барон, как приехал с рудника, так и нашёл госпожу Агну мёртвой. — Она закрестилась. — Отравилась… Представляете, зелье выпила и всё, заснула тихонько. Он к ней, а она уже холодная.

Тихонько заснула … Девушка удивилась. Её-то вон как колбасило в каморе. А тут тихонько так, красиво. Значит, яд другой, быстродействующий. Перед глазами «проплыла» в кабинет графа вся в чёрном баронесса. Показалось странным: такая сильная личность, гордая, красивая женщина и отравилась. Это же грех, преступление перед Богом и своей душой! Разве в средневековье самоубийцы не боялись перспективы всю оставшуюся загробную жизнь гореть в аду и пройти через чистилище? Их не отпевают священники и после не поминают в молитвах. Их хоронят за оградой кладбища или на обочине дорог.

— И ещё божий ужас… — Кэйти уже шептала, наклонившись к уху госпожи, — голова фрейлейн Клары с шеста пропала.

Наташа вздрогнула и повернулась к говорившей, упершись удивлённым взглядом в её расширившиеся от ужаса глаза. Та медленно кивнула:

— Да-а-а… Пришли снимать, а снимать нечего. Пусто… — она развела руками. — И никто ничего не видел. Туман, как специально… И дождь… Был у нас один неупокоенный дух, теперь будет три.

Госпожа вздохнула:

— Ага, по одному на каждый этаж, — подумалось: «Подгнило что-то в Датском королевстве». (В. Шекспир «Гамлет»).

Глава 16

Наташа палочками ковыряла творог, нехотя размазывая его по мягкой лепёшке сдобного печенья. Кусочек утиного мяса, приготовленного по её рецепту не вызывал слюноотделения, хоть его запах честно щекотал ноздри. Госпожу предусмотрительно лишили горячительного. Она хмыкнула, покосившись на полбутылки вина на подоконнике и на горшочек с заживляющей мазью. Обработать царапины лишним не будет.