Приглашение в Ад

– А ведь когда-нибудь она наступит… – Пульхен тыльной стороной ладони утер взопревший лоб. – Вызову, пожалуй, своих поджигателей. Лучше начать первыми. Ведь рухнет не сегодня-завтра! И поползет к городу.

– Ну, далековато, положим, ползти. А в общем я – за.

Оба враз повернули головы. От складского помещения, расположенного чуть в стороне от главного цеха, бежали раскрасневшиеся дружинники.

– Что? Снова крашеные?

Мотая головой, первый из подбежавших скороговоркой выпалил:

– Гармаш! Самый настоящий! И паутина по углам с руку толщиной.

– Врешь! – Вадим не поверил.

– Чтоб мне провалиться! Здоровый такой, мохнатый, а глазища, как мой кулак. Натуральный гармаш!

Покосившись на полковника, Вадим проворчал:

– Ты-то что-нибудь про них знаешь? Про гармашей?

– Это десятирукие пауки, что ли?

– Десятилапые, – поправил Вадим. – Я, честно сказать, считал, что это треп.

– Какой же треп, Вадим Алексеевич! – горячо заговорил боец. – Вон же сидит! Точно псина беременная…

– Бегают они, говорят, быстрее лошади, – добавил второй дружинник, – а паутину вьют в канализационных тоннелях.

– Ага! И мухи там для них особые летают! – фыркнул Пульхен.

– Зачем же мухи? Людишки ведь есть.

– Что-то не встречал я еще очевидцев. Одни только слухи.

– Честно сказать, и я не встречал, хотя… Кто его знает, что он творит с очевидцами. Ладно, пошли глянем. – Вадим уже шагал к складу. На ходу знаком просигнализировал далекому броневику, чтобы двигался следом.

– Так где он там, говорите?

– В углу, прямо за паутиной. Мохнатый такой!

– Ты уже говорил, что мохнатый. Я спрашиваю, живой или дохлый?

– А не понять. Мы в дверь заглянули и сразу назад.

– Понятно…

В пыльном предбанничке склада было уже довольно тесно. Тыча пальцами в сторону распахнутых дверных створок, дружинники возбужденно гомонили. Новость в самом деле того стоила. Гармаш – не ветряк и попадается на глаза не каждый день. Дымов и сам чувствовал внутреннюю дрожь. Все равно как перед встречей со снежным человеком.

– Ну что, все еще на месте сидит?

– Сидит, Вадим Алексеевич. Мы на мушке его, понятно, держим, но только скорее всего помер мухоед. Кого ему тут глодать? А он вон какой! И на паутину, надо полагать, истратился изрядно. Не паутина, а канат! Сколько же сожрать нужно, чтоб выплести такую!..

Вадим плечом раздвинул автоматчиков, шагнул вперед. Картина не просто впечатляла, она ошарашивала. Крыша здесь практически отсутствовала, тут и там зияя рваными прорехами, позволяя лицезреть затхлые завалы из неведомых тюков и полуистлевших досок. Паук действительно расположился в углу среди потемневшего опила – мохнатое чудище, подобравшее лапы, то ли уснувшее, то ли умершее от недоедания. Никакого шевеления, никаких признаков агрессии. Пожалуй, в таком вот «собранном» виде насекомое и не внушало особых опасений. Другое дело – его ткацкая работа. От стены к стене и от пола до подпирающих крышу балок тянулась жутковатая паутина. Толщиной, конечно, не в руку, но миллиметров десять, а то и пятнадцать в диаметре точно. Быка спеленать можно, не то что человека. И липкая, должно быть, зараза…

– Не трогать! – Вадим вовремя углядел, как один из бойцов любопытствующе потянулся к полупрозрачным канатикам. – Черт его знает, чем она смазана. У них же там что-то со слюной. И яд опять же…

– А это мы сейчас проверим, – боец поднял обломок доски и с размаху рубанул по натянутой паутине. Желаемого результата он не добился. Канатик выдержал, а гигантское кружево всего-навсего содрогнулось, мелко и трепетно закачавшись потревоженным батутом.

– Крепкая, стерва!

– А если ножом попробовать?…