Приглашение в Ад

– Мы?… Завод? – кажется, мужчина по-настоящему удивился. Веки его мутно заморгали, словно этим своим порханием помогали пленному припомнить первоначальные намерения террористов. С горбушкой он успел покончить, и, совершив последние поршневые движения, острый кадык его замер в голодном ожидании. Вадим невольно пожалел, что скормил всю горбушку разом. Надо было давать кусочками.

– Так что там насчет взрывчатки? Динамит, аммонал? И сколько у вас вообще оружия? Автоматы есть?

Пленный кивнул. С усилием припомнив что-то, сбивчиво заговорил:

– У Кормчего – у него все вооружены. Патроны есть. В сумках несли. А взрывчатки нет. И еды никакой. Уже несколько дней. Хотели здесь что-нибудь найти.

– Здесь? – Вадим удивился.

Голова мужчины заходила вверх-вниз. Больше это напоминало движения робота.

– Ну да, поесть что-нибудь. Кормчий сказал, в центральных лабораториях, наверняка, отыщется. Вот и пошли.

– Дурень! – крикнул Панчуга. – Тебя про взрывчатку спрашивают!

– Не-е… Мы поесть искали. У Кормчего гранаты – две штуки. Я сам видел. Он сказал, здесь будет еда, я и пошел.

– Уже который раз слышу про этого Кормчего, – пробормотал Дымов.

– Ага, он у них, видать, за вождя. Только вожачок тоже, кажись, отощал. Потому как не взрывать они сюда приплелись, а в надежде пожрать что-нибудь. Тут же специи раньше делали, добавки в муку, смеси витаминные.

– А на фига тогда ультиматум посылали?

– Какой ультиматум?

На лице крашеного отражалось такое неподдельное изумление, что Вадим не стал ничего объяснять.

– Ясно, – прокряхтел он. – Кто-то опять этих бедолаг крайними выставил. Ох, доберусь я когда-нибудь до муниципальных интриганов!..

Пленный тем временем никак не желал сообразить, что кормежка кончилась и добавки более не ожидается. Опершись о броню, он стоял и ждал. Поймав жадный, застывший на сигарете взгляд крашеного, Вадим, помешкав, протянул ему окурок. Трясущиеся пальцы метнулись навстречу. Сигарета, конечно, упала на землю, но крашеный тут же поднял ее, неловко сунул в рот. Затягивался он удивительно медленно, полузакрыв глаза, долго не выдыхая. Когда же наконец выдохнул, воздух перед ним так и остался чистым. Легкие мужчины впитали в себя все без остатка. Впрочем, это было видно невооруженным глазом. От одной-единственной затяжки крашеный «поплыл». Качаясь, оперся о броневик.

– Кончать таких надо, – Панчуга длинно сплюнул. – Сидели бы и не дергались. Чего поперлись? Так нет, взрывать надо, борзоту всем свою доказывать. Мол, тоже крутые и все такое.

Вадим взглянул на механика с косым прищуром.

– Заводи, поехали.

Когда было нужно, Панчуга не задавал лишних вопросов. Легким он был на подъем человеком. Егор-Егорша, Панча-Панчуга… Пульхен, заслышав рокот мотора, заторопился к ним. Вадим протянул руку пленному, с натугой втянул на броню. Самое смешное дело – раненому тащить доходягу. Чуть было сам не слетел, едва удержался.

– Не бойся, герой. Скажешь пару слов своим, и разбежимся. Мирно, без репрессий. Это могу обещать твердо.

– Что ты надумал? – крикнул подбежавший Пульхен.

– Взрывчатки, у них судя по всему, нет. И вообще намерения у наших гостей самые несерьезные. Заедем к ним прямо на машине. Заодно потолкуем.

Пульхен взгромоздился на броню, сосредоточенно кивнул.

– Надо было сразу попробовать их разговорить, а эти олухи пальбу подняли.

– Да ладно. Немного стрельбы тоже не помешает. – Вадим махнул рукой. – Пусть знают, что мы ребята тоже серьезные. Разговорчивей будут.

До центральных корпусов доехали молча. А после навстречу поднялась пропыленная фигура дружинника, лениво замахала оружием.

– Дальше нельзя, стрелять будут. – Предупредил механик.

– Можно, Панча, можно, – Вадим хмыкнул. – Будут или не будут – это еще посмотрим.

– А если все-таки будут?

– Тогда мы им тряпочкой помашем. Беленькой. Найдется у нас белая тряпочка?

– Белая? Да откуда? – Егор изумился, и Вадиму почудилось, что в голосе механика слышится даже некое негодование.

– Значит, вопрос отпадает сам собой. Поедем без тряпки.

– Не шали, Вадим, – полковник задумчиво смотрел на застекленный фасад центрального цеха. Стены здания роились звездными выщербинами, стекла торчали из рам кривыми заскорузлыми клыками… Обернувшись, Пульхен толкнул пленного в бок.

– Скажи своим, что никого не тронем. Пусть выходят. Или пропустят к себе на переговоры.

– А еще предложи им очередь в городской распределитель, – ехидно добавил Вадим. – Ладно, шучу. Сбегай к ним, друг, и скажи, что два добрых молодца желают с ними поболтать. Только чтобы без дураков. Иначе вдребезги разнесем всю эту халабуду.

Пленный кивнул, хотя и без особого энтузиазма.

– Дай ему что-нибудь, – предложил Вадим. – У меня больше ничего с собой нет.

Пульхен со вздохом достал из-за пазухи надкусанную галету, протянул мутанту.

– Выйдут подобру-поздорову, гарантируем жизнь и волю. Это тоже без дураков. Пусть знают.

С галетой в руках, как белка с орехом, доходяга сполз с броневика, спотыкаясь, побрел к цеху.

– Как думаешь, шмальнут в него или нет?

– Сейчас увидим, – Вадим покосился на Пульхена. – Насчет гарантий это ты серьезно?