Приглашение в ад

Но Уинстону необходимо было взять тайм-аут на переговорах и помчаться на сутки в Англию. Он обязан

присутствовать при объявлении результатов выборов. Зато потом он вернется в Потсдам с чувством упроченной

власти. Уинстон и лидер лейбористской партии Эттли, которого Черчилль пригласил в Потсдам из тактических

соображений, полетели в Лондон. Кстати, дипломатичный жест по отношению к Эттли не помешал Черчиллю

во время предвыборной кампании выкрикнуть на одном из выступлений:

— Если вы отдадите голоса лейбористам, то увидите в Англии гестапо!..

Дома Уинстона ждал самый сокрушительный удар за всю политическую карьеру. Большинство

избирателей отдали голоса лейбористам. Черчилль был потрясен. Узнав о результатах выборов, он долгое время

не мог произнести ни слова. Губы дрожали, в глазах стояли слезы. Плакали дочери. А его верная, тактичная

Клемми с горечью сказала врачу Чарлзу Морану:

— Чего вы от него хотели? При взгляде на мир он не снимает шоры. Его глаза целиком сфокусированы

на точке, к достижению которой он стремится, Уинстон никогда не ездил в автобусе. Он ничего не знает о жизни

простых людей…

Придя в себя, Уинстон отыскал и всем цитировал слова Плутарха: “Неблагодарность по отношению к

своим великим людям есть характерная черта сильных народов”.

И только тому же доктору Морану, который служил ему и чем-то вроде исповедника, Уинстон через

некоторое время признался:

— Чарлз, можете забросить все ваши таблетки на шкаф. Мне они не помогут. Я чувствую себя очень

больным без войны…

На продолжение переговоров в Потсдам полетел Эттли. Он, в свою очередь, вежливо предложил

Черчиллю сопровождать его в качестве лидера оппозиции. Уинстон с яростью отказался.

Друзья советовали Уинстону уйти от политической деятельности и заняться написанием истории второй

мировой войны. Однако они забыли о родовом упрямстве герцогов Мальборо. Уинстон лишь несколько недель

пребывал в депрессии, ходил шаркающей, старческой походкой. Затем воинственно вскинул подбородок и

уселся за рабочий стол. Но не для того, чтобы писать историю. А для того, чтобы попытаться перекроить ее по-

своему…

Мир уже был осведомлен о появлении чудовищного оружия уничтожения. Он узнал об этом из

потрясающей трагедии японских городов Хиросимы и Нагасаки. Мир наполнялся ужасом при мысли о

возможности повой бойни.

А грузный, массивный человек с высоким лбом философа думал о другом.

Он яростно сосал сигару, энергично расхаживая по кабинету. Жаль, что Трумэн, в конечном счете, тоже

оказался мямлей. Осторожничает, не поддался на уговоры Черчилля. Впрочем, Гарри тоже неспроста в

Америке: там еще в силе рузвельтовские симпатии к России. Трумэну надо помочь! Эта идея озарила Уинстона,

как осветительная ракета ночную тьму. Теперь он точно определил, что ему делать.

Начало 1946 года Черчилль провел с Соединенных Штатах. Ожидалось, что он выступит в американских

университетах с лекциями о второй мировой войне.

На самом же деле Уинстон готовил первую бомбу “холодной войны”. Ею должна была стать

поджигательская речь. Он не мог произнести ее в Англии. Он боялся там своих слушателей. Это они отказали

ему в доверии. Ну что ж! Он начнет издалека. Он поможет президенту в Америке. И, кроме всего прочего, снова

привлечет внимание мировой общественности к своей личности… Уинстона охватывало бешенство, когда

думал о том, что Советский Союз вышел из войны, неизмеримо умножив свой социальный престиж в мире.

Несмотря на то, что Уинстон собирался произнести речь в Америке, он получил одобрение премьера

Эттли и министра иностранных дел Бевина. А 10 февраля Черчилль встретился с Трумэном и согласовал с ним

основную линию.

Потом чуть ли не месяц Уинстон нежился на курорте во Флориде, где шлифовал и репетировал свою

речь. Он опять был полон амбиций. Он распускал хвост, как павлин.

Наконец он позвонил Трумэну и сообщил, что все готово. Если раньше Трумэн с нетерпением ждал

появления на свет атомной бомбы, то ныне с не меньшей пылкостью жаждал выступления Черчилля. Президент

не пожалел времени на тысячемильный вояж, чтобы лично представить аудитории британского политика.

Бомба Уинстона взорвалась в городе Фултоне, в штате Миссури, 5 марта 1946 года. Взорвалась перед

учащимися и преподавателями Вестминстерского колледжа, которые с величайшим удивлением узнали, что им

угрожает новая мировая война и агрессия со стороны Советского Союза. Что надо немедленно готовиться к

борьбе против тирании. Что надо спешить, поскольку времени очень мало. Что только нации, говорящие на

английском языке, способны объединиться и противостоять “большевистской опасности”. Что все

происходящее за “железным занавесом”, как выразился Черчилль, вызывает его неудовольствие и тревогу. И

говорить с коммунистами можно только “с позиции силы”.

Потом Черчилль произнесет еще несколько речей — в Цюрихе и в других городах. В марте 1947 года