Приглашение в ад

— низенький, аккуратный. И в освещении ничего лишнего. Скупость? Или бережливость? Ага, вот мой вагон.

Мой билет? Пожалуйста, герр проводник. А вот вагон старой постройки. Все добротно, коридоре зеркала, явно

излишняя роскошь. Неужели я скоро увижу Яна?!”

Кристина открыла дверь в пустое купе, поставила на красный бархатный диван свою нетяжелую ношу,

прихорошилась перед зеркалом. Выглянула из купе и похолодела: по коридору в пальто и шляпе шел Гельмут

Фриче.

Фред выполнил обещание: нашел время для обеда с Жоржем Роненом. Жорж любил роскошь и потащил

6 Фреда в фешенебельный ресторан на Елисейских Полях. Кухня, обслуживание тут, конечно, были

безупречны. Но самое главное — у приятелей была возможность насладиться покоем и почти полным

одиночеством. Жорж сейчас же оседлал любимого конька. Видимо, он ни о чем другом не лог думать.

— Послушай, Фред, — говорил он, когда им подали вымоченных в белом вине перепелок, — ты замечал,

что человеческого опыта хватает лишь на масштабы ресторанной кухни? Заметь, здесь консервативность

полезна. Хотя даже повара смотрят дальше генералов. Время от времени они стараются предложить нам что-то

новое. А наши военные каждый раз, когда возникает угроза новой войны, готовятся к войне прошлой… Поверь,

Фред, я вполне серьезно!

Фред ответил Жоржу горькой улыбкой.

— Увы, Жорж, когда ты произносишь “наши генералы”, ты, надеюсь, не настолько эгоист, чтобы иметь в

виду только французских?

— Браво, Фред! — с энтузиазмом воскликнул Жорж. — Давно мне не было так легко исповедоваться.

— А может быть — ворчать? — снова улыбнулся Фред.

— Хочешь сказать — стареем? Женщины меня в этом пока не упрекали. И я сегодня готов забраться в

кабину боевого самолета.

— Не будем облегчать себе задач, Жорж. Конечно, нам придется туго. Наши генералы не настраивались

на большие войны, потому живут прошлым. Но мы не можем этого сказать о германских генералах. Согласен?

— Еще бы!

— У них — новая техника, новые методы ведения боевых действий и новое вооружение. Авиация,

бронированные кулаки, ставка на колеса. Это означает постоянное движение, быстрый маневр. А наши, как

дети в песке, копаются в дебрях позиционной войны. Они настроены на мирный лад.

— Хочешь оправдать наших стратегов?

— Я слишком ценю свое время, чтобы тратить его на столь бесполезные занятия, — усмехнулся Фред. —

Но я хочу подчеркнуть, что германский вермахт вырос на страшных дрожжах. Ему подкинули идею тотальной

войны. На таких идеях всходят самые губительные грибы.

— Да-да, ты, безусловно, прав, — с необычной серьезностью сказал Жорж. — Скажи, ты не знаешь, что

человеку в этой жизни надо? Ведь живет раз, а все тщится сократить себе жизнь… Хотя, правда, у животных то

же самое.

— Мы ведь не животные, Жорж!

— Да? — иронически шевельнул стрельчатыми усиками Жорж. — Тогда скажи…

— Жорж, один профессор на лекции в сердцах воскликнул, глядя на чересчур любознательного студента:

“Слушайте, дурак может задать больше вопросов, нежели умный — ответить!” — “Вот поэтому я и не могу

сдать вам экзамен”, — отозвался студент. Не терзай меня вопросами!

— Сразу чувствуется, что ты кончал Итон, — рассмеялся Жорж и поднял руки кверху. — Сдаюсь!

Фред высоко ценил честность Ронена. Встречи с ним укрепляли Фреда в мысли о необходимости

энергично бороться со слепотой английских политиков и военных. За нее придется платить слишком высокую

цену.

На прощание Жорж сердечно обнял Фреда и сказал:

— Когда боши хлынут на запад, не надейся на Францию, Фред. Надейся на меня. Я буду драться до

конца.

В Лондон Саммербэг вернулся обеспокоенный больше, чем когда-либо раньше. Он практически не знал,

что доложить Мензису, кроме того, что еще решительней следует создавать “интеллектуальную бомбу”. И какая

же радость охватила Фреда, когда на рабочем с голе в оффисе нашел шифровку от Коблица: “Плод созрел. Везу

целый орех. Готовьте щипцы. Тилль”.

Шотландец встретил Фреда широкой улыбкой.

— С возвращением, старина. От души поздравляю! Наш протеже — я имею в виду Уинстона — неплохо

поработал. Нам дают деньги. Так что принимайся за ученых.

“Теперь, конечно, дорогой Мензис произносит “наш протеже” и охотно делит лавры пополам, — не без

иронии отметил Фред. — Но ведь если хочешь чего-то достичь, необходимо делиться с начальством идеями,

славой и всем остальным… И уж лучше делиться с человеком умным, энергичным, обеспечивающим

поддержку, чем складывать свои идеи в сундук, любоваться ими, словно Гобсек, в полном и бесполезном

одиночестве”.

— Я уже предпринял кое-какие шаги, чтобы вытащить на свет наших математических кротов. Но им

необходима машина.

— Машина будет, — заверил Фред. — И давай сразу договоримся, Стюарт. К этому делу должен иметь

доступ самый ограниченный круг лиц.

— Это я тебе твердо обещаю, — заверил Мензис. — Предусмотри сам необходимые секретности. Я их

утвержу. Кстати, мне докладывали, что операция с похищением машины прошла легче, чем ожидали.