Приглашение в ад

Ян потерял много крови. Пуля задела легкое. Выздоровление шло медленно. Джо Макдональд уже

ковылял с костылем по палате, а Ян поднимался с трудом. Надо отдать должное: врачи тут были

профессиональные, сестры — внимательны, в лекарствах недостаток не ощущался. Но вместе с возвратом

физических сил возникали новые тревоги. И таблеток против лих не было.

От Фреда Саммербэга пришло письмо. Он, естественно, был в курсе дела, выражал всяческое

сочувствие, желал скорейшего выздоровления. Яна порадовала весть от Фреда. Но по содержанию письма

понял, что его не собираются возвращать в Англию. Во всяком случае, в ближайшее время. В принципе, в этом

была своя логика: Ян пока что И выполнил порученной миссии. Но он теперь не мог освободиться от

ощущения, что его решили подержать на длинном поводке.

Все последние события, все мысли и сомнения рождал в Яне другого, нового Яна — более зрелого и,

значит, менее веселого, более жесткого.

В начале четвертой недели пребывания Яна в царств эскулапов появился Фарук. Он был в сером

элегантном костюме и в неизменной феске.

Фарук привез пакет со свежими фруктами и букет орхидей от Альвии.

Американец прихватил свой костыль, которым практически уже не пользовался, сказал, что ему

осточертело сидеть в палате, как в танке, и он отправляется дышать морским воздухом. Когда Джо вышел,

египтянин всмотрелся в Яна своими длинными глазами, извлек из пиджака большую плоскую бутылку темного

стекла с яркой красной этикеткой.

— Наш местный бальзам, — объяснил. — Очищает кровь, придает силы.

“Если бы эта штука очищала и мозги!” — подумал Ян, а вслух сказал:

— Ну, вот, Фарук, вы решили меня забальзамировать. А ведь я еще не построил себе пирамиду…

Яну показалось, что Фарук вздрогнул, едва заметно оглянулся, словно испугался незримого присутствия

таинственных духов. “Господи, нельзя с ним так шутить, — упрекнул себя Ян. — Европейский костюм и

европейские манеры не защищают его от тысячелетних предрассудков”.

— Не сердитесь на меня, дорогой Фарук. Видимо, я еще не пришел в себя. Болтаю что попало. А мне

прежде всего следует благодарить вас. Если бы не вы… тот человек добил бы меня.

— Я знаю. Я еще там, на базаре, понял, что он постарается убить вас, — признался Фарук. — Мои друзья

были уверены в этом. Я не послал их по следу шакала. И допустил ошибку.

— Какие могут быть упреки! Я вам обязан жизнью…

В темных фараоньих глазах египтянина отразилось какое-то движение — словно шелохнулась вода в

пропасти глубокого колодца.

— Когда поправитесь, Ян, я обязательно покажу вам Мертвый город. Там легче понять паше отношение к

жизни и смерти… А пока… пока, Ян, вам нужен бальзам. И, по-моему, хорошая женщина.

— Ну, бальзам уже есть, — усмехнулся Ян.

Вскоре Фарук, сославшись на дела, уехал.

Когда Джо вернулся с прогулки, Ян вытащил пробку, понюхал подаренный напиток и почувствовал, что

он пахнет какими-то неведомыми травами. Ян подмигнул американцу.

— Джо, тут мне притащили какую-то отраву. Я решил испытать ее сначала на тебе.

— Валяй, приятель. Я пью все, кроме танковой смазки. И лишь потому, что пока не ржавею. А начну

ржавчиной покрываться — и смазка пойдет в ход…

Они пропустили по полстаканчика смеси, которая оказалась очень крепкой.

Джо подвигал языком во рту, смакуя напиток.

— Черт подери! — воскликнул. — Я себя чувствую пьяной коровой.

— Почему — коровой? — не понял Ян.

— Корова сдуру хлебнула спирта и закусила на лугу цветами…

Ян расхохотался.

В палату на звуки смеха заглянула медсестра Рут. Т самая, чье лицо увидел Ян, впервые раскрыв глаза

после забытья.

— Что-то у вас слишком весело, — Рут заметила бутылку. — Ага, все понятно!.. Вот чем вы лечитесь!

Мне что же — доложить врачу?..

— Рут, не играй на волынке! Иди к нам, — махнул рукой американец.

— Сестричка, не надо… шуметь, — у Яна от слабости заплетался язык. — У меня сегодня… этот… день

ангела… Пожалуйста, попробуйте… это божий нектар…

Рут можно было назвать симпатичной. Несколько портили впечатление крупные, слегка выдающиеся

вперед зубы. Но в белом госпитальном одеянии она походила на ангела.

Рут поколебалась, но все же вошла в палату и прикрыла за собой дверь. Ян торопливо раскрыл пакет с

фруктами, налил Рут немного бальзама.

— Заставляете брать грех на душу, — Рут не без кокетства глянула на Яна слегка выпуклыми глазами.

— Это не грех. Это бальзам. Кто пригубит… будет вечен, как царица… ну, как там ее… Нефертити.

Выпейте, Рут!

— Черт побери, скверно, что я не могу стать царем, — пожаловался американец.

Рут пригубила бальзам, закашлялась. Но допила до конца. И тут же поднялась.

— Сейчас найду вазу для цветов. Я вижу, женщины вас не забывают…

— Зато я их, кажется, забыл, — отозвался Ян.

Когда Рут вышла, Макдональд ткнул Яна костылем в бок, посоветовал:

— Слушай, я тут к ней клинья подбивал. Но ей нравишься ты, это точно. Так что не теряйся, приятель! А