Приглашение в космос

Впрочем, я опять далеко ушел от своего героя, который, к слову сказать, мечтал вовсе не о генеральских или геройских звездах и не за ними пришел в космонавты. Михаил Бурдаев мечтал о тех самых настоящих звездах, которые когда-то натолкнули великого философа Эммануила Канта на одну из потрясающих земных мудростей и которые заставляют любого человека восхищенно смотреть в ночное небо. Которые неотвратимо манят к себе. И вот ради этих звезд Бурдаев был действительно готов на все.

А надеяться же практически было уже не на что. Себя он переделать не мог. К тому же перспективная поначалу наша лунная программа, участником которой он значился, потихоньку умерла после нескольких взрывов лунных ракет-носителей и шумных успехов американцев. Стало определенно ясно, что наших технических возможностей хватает только для полета до Луны и в лучшем случае для прилунения. И не более! Потому на первый план выходила программа освоения Луны беспилотными аппаратами – луноходами…

Новая идея созрела в душе и голове Бурдаева как-то совершенно естественно и закономерно. Созрела, когда он отчетливо понял, что ситуация с полетом для него совершенно безысходна, а время его, и без того крайне ограниченное, уходит безвозвратно. И вот на одной из «волынок» – регулярном, по понедельникам совещании членов отряда космонавтов, где председательствовал тогда тот самый Борис Волынов, свидетелем драматического спуска которого наш герой когда-то стал, – в очередной раз живо обсуждалась проблема далеких полетов к Луне или Марсу. Окрашенная нашей технической невозможностью посетить иное небесное тело и вернуться назад. Михаил Бурдаев встал и спокойно сказал:

– Я готов лететь без возвращения на Землю. И говорю это совершенно осознанно, без рисовки или желания выделиться. Чем потом на пенсии гнить, лечить накопленные на этой работе болячки, лучше я серьезно сделаю свое дело в космосе и с чувством исполненного долга уйду из жизни…

Он был морально готов к любым крайним последствиям такого странного заявления. К тому, например, что его просто поднимут на смех. Или что вдруг воспримут серьезно и действительно отправят в дальний космический полет – к Луне или даже к Марсу. Ведь он, Михаил Бурдаев, и впрямь редкий в космонавтике специалист по баллистике. К тому же, за долгие годы интенсивного обучения, тренировок и работы в Звездном городке находился в прекрасной профессиональной и физической форме.

Надо сказать, что, осознанно готовый на «полет в один конец», он вовсе не собирался сдаваться на милость сложившимся обстоятельствам и черной бездне без боя. Опытный космический баллист, он прекрасно знал о так называемых «пертурбационных маневрах» космических аппаратов, когда взаимное положение планет может оказаться таким, что проходящий мимо них корабль дополнительно доразгоняется их гравитационными силами не хуже самого мощного двигателя – наподобие камня в праще. Все ведущие специалисты страны в этой области были его хорошими друзьями. Еще раньше, когда у Бурдаева появлялся шанс только приблизиться к космическому старту, друзья-баллистики совершенно серьезно заявляли: «Ты только взлети! А мы тебе так орбиту „вылижем“ – как для себя!» Хоть и выполняют эти специалисты свою работу на «все сто» перед каждым полетом, но известно же, когда для своего товарища делают – это же не сухая формальность, тут могут и на «все сто пятьдесят» сработать! И когда они вместе начинали думать о подобном далеком полете, то появлялись слабые надежды сыграть на этих гравитационных силах и вернуть корабль на Землю. Однако, Бурдаев ясно отдавал себе отчет, что все это хоть и красивые, желанные, но все же фантазии. И если вдруг неожиданная его идея будет принята, то лететь ему придется с билетом в один конец. И он был действительно готов к этому, был совершенно искренен в своем безумном, со стороны, порыве.

«Ведь я же потомственный военный, – снова и снова прокручивал он в уме мотивы своего решения. Солдат, профессионал, заранее согласившийся отдать, если потребуется, жизнь за то дело, которому решил служить и для которого смерть – не фантом какой-то, а реально возможный исход работы. Почти все религии мира призывают не бояться смерти, быть к ней готовым. И, наконец, есть еще профессиональная сторона – интересная задача, работа, которую можно сделать за этот полет. Не просто лететь, чтобы слетать и, прославившись, погибнуть – это полная глупость! – а исполнить перед смертью как можно более серьезное дело. Дело, которое много даст космонавтике, людям!»

Реакция на искреннее, выстраданное и серьезное заявление Михаила Бурдаева превзошла все его ожидания. В отряде пошли разговоры, что он занимается саморекламой, демагогией. Говорит так, точно зная, что его никто в ракету для такого полета не посадит. Пытается на чем-то неожиданном сыграть, получая таким образом дополнительную выгоду к пробиванию к космическому креслу и отодвигая с пути конкурентов.

Ей-Богу, никогда не поверил бы я в то, что в прославленном отряде советских космонавтов возможно такое – гнусные интриги, сплетни, идейное обворовывание товарищей, переворачивание с ног на голову истины ради космического полета – если бы на личном примере не столкнулся с подобным во время подготовки к полету нашей группы журналистов. У нас завершилось одно из весьма серьезных испытаний – двухсуточное зимнее выживание в тундре под Воркутой, которое я проходил в паре, «в экипаже» с украинским журналистом Юрой Крикуном. И вдруг одна из наших коллег начала всерьез рассказывать остальным, будто у нас с ним во время испытания настолько испортились отношения, что дело дошло до… драки. Ничего подобного и близко не было, а вот, поди ж ты, родилось почему-то в воспаленном мозгу конкурента и пошло гулять по отряду.

Так следует учесть, что это случилось уже в пору демократических преобразований в стране, когда наши люди стали себя ощущать куда свободнее, да еще происходило это в весьма либеральной журналистской среде. Можно только вообразить, что творилось в Звездном городке, в отряде космонавтов в худшие годы застоя – расцвета Советской власти! Когда в такой до предела закрытой структуре решался вопрос, кому стать Героем СССР, а кому прозябать в безызвестности.

Тогда, во время нашей космической подготовки, я просто рассмеялся на гнусную и глупую неправду. И позволил себе подыграть клевете, поддакнув, мол, «даже выколол в этой драке Крикуну один глаз – сами посмотрите!»… А что оставалось делать Михаилу Бурдаеву, который, как и многие другие в отряде, лучшие годы жизни положил на подготовку к своему космическому полету, стольким уже пожертвовал ради него?! И который не ради славы, благ или геройской звезды, а только ради служения своему делу готов был отдать и жизнь?! А к нему отнеслись как к карьеристу!

Чуть позже произошел случай, лишний раз объективно подтвердивший искренность намерений Бурдаева. В космосе затевался очередной сложный эксперимент, в котором необходимо было получить глубокие данные о физиологических изменениях в организме человека. В отряд космонавтов пришли медики и предложили: «Нужен кандидат на космический полет, но до него и сразу после возвращения на Землю мы будем вырезать из грудины космонавта по кубику костной ткани. Кто согласен?» Поднялся только один человек – Михаил Бурдаев. Но то было уже несколько иное, чем намерение лететь к Марсу или Луне, не возвращаясь назад. То была готовность к жертве ради полета, которого он ждал более десяти лет, но так и не совершил. Ситуация, когда ты многократно прошел подготовку к нему, абсолютно готов по всем показателям, но сидишь без дела. Тут он осознанно готов был жертвовать кусками собственного тела, чем угодно, лишь бы довести дело до конца – реализовать заложенное в себе за многие годы стремления к одной высочайшей цели. Вот так: вырезайте из меня куски откуда угодно, хоть вообще на части порежьте, но только дайте, наконец, слетать!

Похожее может испытать человек, готовящийся к первому прыжку с парашютом. Этому одновременно и опасному и очень желанному событию. Когда уже в небе стоит он перед открытой дверью самолета, настраивается, затаив дыхание, а инструктор вдруг отодвигает его в сторону и говорит: «Прыгать сегодня не будешь…». Увы, и этот эксперимент – этот его полет в космос по какой-то причине не состоялся.