Приглашение в зенит

Видимо, нужны блага духовные, во всяком случае — невещественные: любовь, дружба, почет, слава, сила, талант…

А как выразить словами заказ на талант? “Феи, заверните мне, пожалуйста, полкило таланта”.

Феи таких приказов не выполняли. Не понимали.

Врач, старший из четырех, естественно, раньше всего подумал о здоровье. С удовольствием он потребовал бы у фей молодость, но как объяснить им, что это такое, как овеществить, перевести на килограммы? Доктор попробовал заказать себе молодое сердце, но, видимо, не все слабости организма знал, не все учел; вероятно, нельзя было менять только сердце. У доктора начались головокружения, спазмы, обмороки. И он не понимал отчего. С трудом спас себе жизнь, потребовав прежнее сердце. Очевидно, оно было записано каким‑то образом в архиве у фей, старое сердце вернулось со всеми своими невротическими болями, но доктор был рад, стал чувствовать себя привычно. А вот Тэя удалось излечить. В пути ему оторвало палец при мелкой аварии, теперь он потребовал новый. И получил палец, приехал с новым пальцем на Йийит, демонстрировал его медицинским светилам. Светила не нашли ничего патологического, но и доказательством не признали. Ведь не было свидетелей, видевших Тэя без пальца.

Любовь захотел материализовать молодой астроном. Вернее, не любовь, а наслаждение. Уединившись в дальнем углу пещеры, он завел себе целый гарем из разноцветных и разнокалиберных одалисок. Но темпераментные любовницы отравили ему жизнь. Скучая, они ссорились друг с другом, требовали, чтобы султан беспрерывно обнимал их или придумывал и заказывал у фей подарки; всем одинаковые и каждой — самый лучший. Юный многоженец решил (как жестокий шах из “Тысячи и одной ночи”. — Примеч. перев.) после ночи страстных объятий избавляться от возлюбленных, командовал феям: “Убрать!” — и те демонтировали очередную красавицу. На следующий же вечер, распаляя воображение, астроном придумывал красавицу другого типа. Придумывал и разочаровывался, придумывал и пресыщался. Пробовал он вызвать и ту единственную, о которой мечтал до отлета. Но та девушка отвергла астронома на планете Йийит, отвергла и в пещере копия, созданная феями, явилась равнодушная, холодная, насмешливая. Какой помнилась, такой и явилась.

Хуже всего получилось у того, кому не хватало в жизни почета.

Это был кладовщик экспедиции: император продовольствия, запасных частей и горюче–смазочных материалов. Правда, в пути он носил громкий титул заместителя командира по общим вопросам, и, поскольку капитан погиб, заместитель требовал теперь, чтобы его признали начальником. Требовал, хотя не способен был командовать. Исполнительный аккуратист, мелочно–заботливый, педантичный в отчетности, лишенный инициативы и воображения, он совершенно не годился для роли руководителя. Кладовщиком был великолепным, а командиром оказался тупым, упрямым и заносчивым. Его высмеяли и разжаловали, по предложению доктора объявили в феерическом раю республику четверых равноправных. Тогда мрачный кладовщик потребовал самоопределения, получил в свое распоряжение четверть пещеры и заселил ее покорными, раболепными слугами. Самыми раболепными были копии доктора, астронома и Тэя.

Но даже до ограниченного сознания честолюбца вскоре дошло, что он получает не почет, а суррогат почета. Созданные им псевдосущества повторяют его же слова, в сущности он сам себя хвалит перед зеркалом. Так что через несколько дней, разогнав сонм рабов, кладовщик вернулся в общий дом, вернулся злой, непримиримый, оскорбленный, вынашивая планы мести этим зазнайкам, узурпаторам пещеры, которой владеть и распоряжаться должен только он, законный заместитель командира экспедиции по общим вопросам.

Фантазия у него оказалась изощренная, времени на хитроумные выдумки хватало.