Пригнись, я танцую

Теперь доходит: она училась тринадцать лет не потому что хотела лечить людей, а потому что не хотела вытаскивать их из-за решетки. За свою жизнь в Манчестере Том слышал немало грустных историй, но впервые что-то подобное пробирает до костей.

Тринадцать лет – это же огромный кусок жизни. И все потому что мама сказала?

– А если сейчас у тебя был бы выбор, ты бы стала врачом?

– Не знаю, – пожимает плечами она. – Никогда об этом не думала.

– А если подумать?

– Том, в чем дело? – разворачивается Кэтрин. – Не нравится моя работа?

– Просто хочу узнать тебя получше.

– Пытаешься выяснить, есть ли у меня фантазия? А сам ты о чем мечтал?

– Стать гонщиком, конечно, – разводит руками Том. – Я же с детства фанатею от «Формулы-1».

Она замолкает на секунду, задумчиво хмуря брови. Недоверчивость, которая становится заметна на лице, немного смущает: что такого он ляпнул?

– Это недостижимо, – наконец произносит Кэтрин. – Зачем ты об этом мечтал?

Теперь наступает очередь Тома хмуриться:

– А что, нельзя?

– Нет, просто… Зачем представлять недостижимое? Это как если бы я хотела стать динозавром.

– Так, вообще-то у меня были все шансы, – перебивает ее Том. – Я отлично вожу, все детство провел, облизывая стекло перед картингом. У нас просто не было денег на нормальные занятия. Так что когда мы начали зарабатывать, я сам пытался… но поздно. Если бы я родился лет на тридцать раньше, ты бы сейчас встречалась с гонщиком «Формулы-1», между прочим. Тогда все было проще, до того как богачи заполнили пелотон своими сыновьями.

Он отстраняется. Нутро жжет обидой: сравнила гонки и динозавров. Недостижимо, ага – Том и сейчас иногда представляет себя за рулем болида. Как будто от того, что это никогда не произойдет, мечта должна умереть.

– Прости, я не хотела, – ошарашенно произносит Кэтрин, но, кажется, опаздывает: бурю в душе уже сложно унять. – Я не это имела в виду.

– А что тогда? Что я глупый, раз мечтал о гонках?

– Нет, пойми, я… Не знаю. Я никогда не думала о том, чего не могу достичь. Поэтому у меня и не было подобных желаний.

Она сползает со стула и подходит ближе, но Том только делает еще один шаг назад.

– Я уже понял, Кейт, – предупреждает он. – Ты очень рациональная.

– Или скучная. Я не хотела тебя обидеть.

– Ты сравнила профессию и динозавров.

– Неудачно получилось. Прости. Ты правда отлично водишь.

– Не нужно сейчас, – перебивает он. – Ты права, это недостижимо. Знаешь, что еще было? Работа изобретателя.

– Подожди, пожалуйста, – просит она. – Том, я правда неудачно выразилась. Попробуй меня понять: я даже не думала о том, что можно представлять что-то большое. И это не твой недостаток, а… мой.

Смотря в ее напуганные глаза, Том заставляет себя успокоиться. Он завелся ни с чего, и теперь клокочущая обида не дает здраво мыслить. Нужно сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Мне кажется, это круто, что ты так можешь, – виновато улыбается Кэтрин. – Ты же изобретатель, твои мечты о недостижимом становятся реальными. Так что… Пожалуйста, не злись на меня.

– Дай минуту, – просит Том.

Еще один вдох. Она не заслужила такого отношения к себе, а он не мудак, чтобы на ней срываться.

– Давай попробуем по-другому. – Попытка перевести тему может помочь. – Если бы ты не была врачом и если бы твоя мама не ставила условий, кем бы ты стала?

– Я не знаю, – с паникой в голосе отвечает Кэтрин. – И теперь, когда ты спросил, меня это пугает.

Глава 26. Зануда

Нью-Йорк, июль 2018

– Полярные экспедиции, – предлагает Том.

– А что там делать? – Кэтрин накалывает вилкой кусочек моркови. – Холодно же.

– Исследовать Антарктику, – пожимает плечами он. – Или спасать пингвинов. Говорят, в Антарктиде припрятан золотой запас полезных ископаемых.

– Их нужно срочно найти, чтобы приехал очередной богач, обнес все забором и выселил пингвинов за то, что не платят аренду?

Поиски мечты для Кэтрин превратились в их маленькую игру. Том каждый вечер называет новую безумную профессию, а она пытается примерить ее на себя. Пока ничего не подходит: они быстро отмели варианты вроде актрисы, художницы и рок-звезды, потому что ей не очень понятно творчество. Юристы всех мастей тоже, естественно, отправились в топку. Потом был антрополог. Затем – имиджмейкер.

И вот теперь Кэтрин пытается представить себя на Южном полюсе. Ей нравится процесс, но не перспектива замерзнуть насмерть и уж точно не возможность ковыряться во льдах.

– Необязательно все сводить к корпорациям и их попыткам заработать деньги, знаешь ли, – смеется Том. – Тебе не хватает веры в людей.

– Ну да, прости, – в тон ему отвечает Кэтрин. – Если забор будет с американским флагом, это совсем другое дело.

– Ты ведь американка?

– Технически да, я родилась здесь, – кивает она.

– А по духу?

– Если ты спрашиваешь, вызывают ли у меня восторг слово «свобода», полоски со звездами и четвертое июля, – нет.

– То есть ты больше кореянка?

– Сложно сказать, – признается Кэтрин. – Я уже недостаточно кореянка, но еще не совсем американка. Наверное, что-то между.