Пригород мира

– Чувства-то чувствами, я с этим и не спорил. Как-то это чувство выплеснуто чересчур резко, неотесанно. Формы поэтической не хватает, что ли.

– Зато от чистого сердца написано.

– Или от нечистой совести… – задумчиво произнес Ярослав.

– Ну, блин, литераторы собрались, – засмеялся Павел. – Вам бы на литфак, господа, поступать надо было. Обоим.

Ребята посмотрели на Павла с улыбкой.

– А чье это пианино? – вдруг спросил тот.

– Наше, – отозвался Андрей.

– Кто же на нем играет?

– Вовка, – с гордостью произнес Андрей. – У него музыкальное образование.

– Хорошо играет?

– Еще бы! Правда, пока учился, достал всех своими либертангами, Шопенами и Рахманиновыми.

– А теперь часто играет?

– До сих пор играет. Он в университетские годы начал музыкой увлекаться. До этого в школу ходил. А пока в университете учился, окончил училище по классу фортепиано. Но дальше дело не пошло.

– А куда могло пойти?

– Ну как же, он долго хотел выступать в филармонии. Но потом вдруг ударился в учебу.

Павел замолчал на минуту. После спросил:

– А какая у вас разница в возрасте?

– Шесть лет, – не поворачиваясь, ответил Андрей.

– Много. Правда, я подумал, он старше.

– Так все думают. Больше скажу, он специально старше и выглядит. Говорит, будто чувствует себя на все тридцать. Ты не обращай внимания, он сложный человек со своими странностями.

– Хорошо, – тихо ответил Павел. – А на гитаре он тебя учил играть?

– Нет, – ответил Андрей. – На гитаре он не играет. Меня папа учил. Вовка мне все ноты пытался вдолбить, но я проявил завидное упорство и до сих пор их не выучил. Если честно, я и не хочу их учить. Мне филармония без надобности, к тому же, классикой я не увлекаюсь.

– И зря, между прочим, не увлекаешься. – Владимир появился так же незаметно, как и в прошлый раз. – Что он уже успел вам про меня соврать?

– Ничего не успел, – отозвался Ярослав.

– Вот и хорошо. – Владимир сел к ребятам за стол. – По какому поводу застолье?

– Никакого застолья, – быстро врезал Андрей. – Отмечаем зачисление.

– Зачисление? А на какие факультеты поступили?

– Эконом, – отозвался Ярослав.

– Истфак, – смущенно сказал Павел.

– Ну, на счет Славы я даже и не сомневался. Ты же в какой-то филиал подался?

Ярослав кивнул.

– И чем тебе университет не по душе пришелся, не знаю. Ладно, твое дело, сто раз уже об этом спорили. Главное, поступил, а выучиться хорошо где угодно можно. – Быстро заговорил Владимир. – В конце концов, это больше зависит от студента.

– Еще бы он не поступил, – вмешался Андрей. – Он книги по экономике даже в туалете, наверное, держит.

– Ну-ну, – отозвался Яр, – в туалете я акции нефтяных компаний пересчитываю.

– А кто тебя, в самом деле, знает, может быть, и акции, – улыбнулся Андрей. – Лет через десять, глядишь, станешь министром финансов.

– Двумя министрами, – съязвил Ярослав, хотя было заметно, что слова Андрея ему польстили.

– А ты, Паш, что же, историей увлекся? Ты же хотел стать программистом, насколько я помню?

– Не, я не хотел – матушка хотела. Я на социологию поступил.

– Серьезно? Сам решился?

– Угу.

Владимир кивнул:

– Молодец. Родители-то не слишком протестовали?

– Протестовали, конечно. Но кто ж их слушает-то? – С натянутой улыбкой произнес Павел. – Мне вон, матушка все уши прожужжала, что работу потом не найду.

– Ну, не стал бы утверждать, что она совсем не права, – сказал Владимир задумчиво. – Программисту сейчас проще устроиться. А в таких дисциплинах, уж извини, только в науку идти, но за нее у нас не платят. Да и кому сейчас наука нужна? Впрочем, здесь как повезет. Сколько ни видал процветающих бизнесменов, никто первым образованием экономике не учился. Кто физик, кто химик, кто еще кто-нибудь. В жизнь пробьется тот, у кого смекалки хватит, – Владимир перевел взгляд на брата, – и природной наглости, разумеется.

Знакомство с Владимиром будет иметь для Павла самые серьезные последствия, под влиянием его идей Павел вскоре оставит исторический факультет и сменит специальность. Решительно все университетские взгляды Павла будут выплавляться в тяжелых спорах с Владимиром, его влияние на воззрения Павла сложно переоценить. Но все это случится много позже, и говорить об этом следует, соответственно, в другом месте.