Приготовительная школа эстетики

А что же просветительское подражание? Ему принадлежит в творчестве Жан-Поля существеннейшая, роль — оно служит в творчестве писателя тем фундаментом, на котором возводится весь поэтический космос его произведении, и служит тем регулятивным принципом реальности, следуя которому Жан-Поль (в отличие от романтиков) всегда имеет в виду, даже когда отлетает в мир поэтических видении и фантазий, трезво-реальный практически весомый конкретный мир окружающей его действительности. Это — принцип одновременно эстетический и этический^[46]. Принцип подражания — основа и финальная цель жан-полевских романов. Иными словами: за просветительским принципом подражания сохраняется в творчестве Жан-Поля то место, которое принадлежит в универсуме его романов самой «будничной», тождественной себе, реальности дня: она лежит на дне космоса. Что это значит? По убеждению Жан-Поля, «карты земли могут быть созданы лишь благодаря картам неба: только если смотреть сверху вниз <...> перед нами возникает целая небесная сфера, и сам земной шар плавает в ней, кружась и блестя, — при всей своей малости» (§ 15, V 66.14 — 19). Поэт в вещах принципиальных, в делах высшего смысла преодолевает свою субъективность или даже индивидуальность, совмещая свой взгляд с космической перспективой, — свободе поэта предоставлено «земное», а не «духовное», материальное, а не рождающее смысл. Складывается взгляд весьма парадоксальный: поэт («как судьба и государи») властен «лишь над материальной природой, не над духовной» (IV 411.9 — 11). «Поэт одним касанием своего волшебного жезла меняет формы материального мира, но духовного — лишь тысячью ударов долота» (IV 411.19 — 22). Именно потому, делает вывод Жан-Поль, «мир материальный, то есть царство случая, дозволен поэту лишь как грунтовка» — весьма выразительное сравнение, почерпнутое из практики живописцев, — «и кроме того как следствие и действие моральных причин...» (IV 411.26 — 28).

Преображая просветительский роман^[47], Жан-Поль создает художественный космос одинаково и одновременно барочный и романтический. Просветительский принцип подражания, как теоретический тезис, претерпевает в «Приготовительной школе эстетки» нечто подобное — образный мир «Школы» отражает ею в своих космических просторах. С теоретическим положением в этом образном мире поступают так, как будто это элемент простой непосредственной человеческой будничной реальности, — так, как в романах Жан-Поля с самой этой реальностью.

Что выдвинутый в начале «Приготовительной школы эстетики» тезис о подражании не фиксируется жестко, а с ним, словно с гибким поэтическим образом, совершаются и книге разные превращения, что с ним вообще что-то происходит, — соответствует жанровой природе «Школы». «Подражание» расширяется, универсализуется, раздваивается: видимо, чрезмерно краткая форма первоначального тезиса о подражании и была весьма удобна для последующих превращений. Просветительский принцип подражания открывается для универсального смысла духовнопоэтического космоса — и не в этой ли своей духовности обнаруживает свою близость аристотелевскому мимезису.

Юмор. То, о чем говорит Жан-Поль в своей «Эстетике», и то, как он это говорит, — это у него преднамеренно и глубоко связано. «Эстетика» трактует о юморе, и эта «эстетика», все ее изложение подчинено закону жан-полевского юмора.

«Эстетика» Жан-Поля — это «приготовительная школа», и Жан-Поль готовит своих «учеников» к пониманию эстетических проблем не систематическим их изложением, а с помощью полусерьезного-полупародийного воспроизведения общепринятых схем их изложения. При этом Жан-Поль много пишет об особо волнующих его вопросах, а в третьей части «Эстетики» камня на камне не оставляет от схем обращаясь к писателям от лица поэзии и включая весь аппарат своих сатирических, комических и иронических приемов. Собственно теоретическое новое содержание «Эстетики» излагается у него между рудиментами традиционной систематики, излагается по большей части вопреки внешней системе упорядочивания материала, наперекор ей.