Пригов. Очерки художественного номинализма

Темпоральность созерцания погружена в континуум, который, согласно Аристотелю и Гегелю, строится на бесконечной прогрессии следующих один за другим моментов. Эта прогрессия является основой каузальности, так как один момент примыкает к другому и влечет его за собой. Из такого понимания времени возникает идея необходимости. Если же время понимается как абсолютно непредсказуемая случайная встреча двух совершенно автономных эонов, которые вдруг соприкасаются в своем движении в какой‐то точке, каузальность и прогрессия моментов выводятся за пределы темпоральности. Мы сталкиваемся здесь с временем, характерным для греческого атомизма. Согласно Эпикуру, до возникновения мира и времени атомы падали в пространстве. Некая непредсказуемая сила отклоняла падающие атомы от вертикали (это отклонение называлось клинаменом) и приводила к встрече двух атомов. Из этих встреч и возник мир, в котором мы живем. Альтюссер, работавший незадолго до своей смерти над альтернативной моделью материализма, которую он называл «материализмом встречи», придавал огромное значение тому факту, что в мире клинамена первично событие встречи, из которого возникают мир и необходимость. Не событие тут возникает из логики прогрессии моментов, но сама эта логика подчиняется случайной встрече. Альтюссер писал, что происходит «подчинение необходимости случайности, и факта форм, который “придает форму”, эффектам встречи»[143]. Иными словами, факт формы, реальность встречи двух атомов, создающих форму, предшествует всякой логике формообразования.

Эоны Пригова изолированы, как монады Лейбница, которые могут войти в отношение континуума только в сознании Бога, но не могут быть соединены воедино человеком. Эта корпускулярность времени у Пригова прямо отвечает мозаической разорванности его пространств, которые также не могут синтезироваться в некое единое целое. Речь у Пригова всегда идет о мозаике поверхностей. Мишель Серр писал о том, что возможны две геометрии. Одна возникает из непротиворечивого пространственного континуума, а вторая из «склеивания» фрагментов. При этом он говорил о том, что если сфера, склеенная из кусочков, погружена в окружающую ее однородность, геометрия такого тела будет совсем иной, чем если эта сфера извлечена из пространственной гомогенности:

Объект, как таковой, изменяет свою структуру и дефиницию в зависимости от того, извлечен он или погружен, в оправе он или без, и это изменение не зависит от местоположения наблюдателя, ни от репрезентации, поскольку последняя как раз предполагает пространство той или иной глобальной дефиниции[144].

Капля крови, случайно падающая из одного мира в иной и, соответственно, меняющая смысл при переходе из одного «эона» в другой, создает некое подобие клинамена, который производит совершенно иную, нелинейную темпоральность и пространственность миров, абсолютно несоотносимые с созерцанием. Само движение крови, пересекающее миры, создает особую темпоральность, возникающую из факта «встречи», столкновения и захватывающую совершенно разнородные, несоотносимые элементы и пространства, которые не могут быть объединены через понятие момента. Это случайное время гетерогенного. Антонио Негри пытался описать такого рода темпоральность в категориях кайроса. Кайрос – это момент, но не такой, который расположен среди равноценных моментов на линии бесконечной прогрессии, но момент, «открывающий темпоральность», вроде момента клинамена и встречи двух атомов, с которого «начинается» реальность атомов и мира и, соответственно, реальность времени. Интерес теории кайроса у Негри для меня заключается в том, что он связывает этот творящий момент, инициирующий темпоральность, с языковой активностью, а именно с определенной формой называния, при которой творятся вещь и адекватное ей имя.

В классической онтологии наименование атемпорально. Вещь подводится под некое понятие, которое фиксирует в ней неизменность, постоянную сущность, выходящую из‐под влияния времени. В этом смысле привычные понятия оказываются связаны с классической идеей времени, которое понимается как череда атемпоральных моментов. Идентичность, лежащая в основе понятий, предполагает возможность совпадения с собой, взаимоналожения двух вещей в едином пространстве, не знающем ни временных трансформаций, ни момента «здесь и теперь», каким является сингулярный кайрос.