Приговор

Девушка кивнула, подобрала туфли и поспешила в спальню. Мужчина проводил ее взглядом, после чего прошел в свой кабинет. Отправив короткое сообщение товарищу, открыл новостной портал. Разумеется, новостью дня в городе был их прием. Даже те издания, представителей которых не было в этот вечер, все равно сообщили, что на Эдвате состоялось празднование грайсарского новогодия. Даже сводки из суда отодвинулись на второй план. Мужчина довольно улыбнулся. Первый, самый трудный шаг сделан. Скоро прибудут новые помощники, он уже договорился о выделении участка, вот-вот начнется стройка. Ремонт в особняке заканчивается, скоро они переедут туда.

Впереди еще много вопросов, которые требуют решения. Надо снять временный офис, чтобы вести переговоры не по ресторанам, разместить новых сотрудников, продумать схему общения с жителями. У него были инструкции, но только примерные, все остальное предстояло делать на свой страх и риск. А еще надо будет отправить отчет в столицу. Но все это завтра.

Он свернул все статьи, потом отключил фон. Отдыхать. Ясмина должна была покинуть душ, так что мыться и в кровать. А все, на что он намекал жене, подождет до утра. Пока еще у них есть немного свободного времени.

ЭПИЛОГ

– Господин Дюран, – адвокат посмотрел на сидящего напротив него мужчину. Некогда это был уверенный в себе, даже самоуверенный, привыкший решать вопросы с помощью денег, человек. Сейчас самоуверенности в нем поубавилось. – Я, конечно, подам запрос о вашем досрочном освобождении, но, скорее всего, он будет отклонен.

– Но я уже отсидел восемь лет, – возмутился тот. – И каждый год вы говорите мне одно и то же. Я даже сомневаюсь, что вы подаете мои прошения. Может, мне стоит сменить адвоката?

– Меняйте, – пожал плечами господин Ховарс. – У меня достаточно клиентов, которые вовремя оплачивают мои услуги. Поверьте, мне надоело вытряхивать деньги из ваших родственников.

Бывший крупнейший промышленник Эдваты, а ныне заключенный с удивлением посмотрел на адвоката. Кажется, еще недавно этот человек лебезил перед ним, ловил каждое слово. А теперь он имеет наглость заявить ему такое. Да кто он такой? Всего лишь адвокатишка, который не был никому известен. И он смеет так вести себя с самим Дюраном.

– Конвой, – рявкнул заключенный, – уведите меня, а этого человека больше не пускайте.

– Не беспокойтесь, Дюран, я больше не приду, – язвительно заметил адвокат. – Даже не буду брать плату за этот визит. А вот что с вами будет дальше, это отдельный вопрос. Впрочем, мне больше не интересны ни вы, ни ваши родственники. Прощайте.

Господин Дюран медленно брел обратно в камеру. Все шло не так. Все пошло не так восемь лет назад, когда на дорожку перед загородным особняком приземлились флайты военных. Когда его в наручниках вывели из собственного дома и увезли на какую-то базу. Когда вели под объективами камер в здание суда. Когда он увидел судей.

Это были совершенно незнакомые ему люди. Загорелые, подтянутые, чем-то внешне похожие на этого столичного выскочку, полковника Бауэра. Их имена ничего ему не говорили, только напоминали, что они прибыли из столицы, чтобы процесс был максимально беспристрастным. Действительно, в зале суда не было ни контрразведчика, ни военного руководства. Военную сторону представляли несколько следователей и прокурор. Больше никто не рискнул представить сторону обвинения. Это дало надежду, что все решится благополучно. Незначительный условный срок, штраф, требование выплатить компенсацию пострадавшим. Все, кроме срока, уже проходилось не раз. Он даже забыл, сколько раз пописывал исполнительные листы.

Процесс длился долго. Некоторые подозреваемые, вроде Соммерсона, сразу рассказывали все, что знали. Благо знали они немного, сделали того меньше, и сроки получили незначительные. А потом настала их очередь. Господин Дюран готов был стоять на своем – он не понимает, в чем его обвиняют, все это наглая ложь его врагов. И какое-то время его настойчивость срабатывала. Ровно до тех пор, пока не дошло до обвинений в убийстве Экмеранов. Он был уверен, что сможет и на этот раз доказать свою непричастность, но откуда-то появилась запись с потайной камеры. Откуда? Почему? Да еще с видеофиксацией изъятия. После этого судьи почти не слушали его.

Да, стараниями адвоката, этого Ховарса, часть обвинений удалось снять. На самом деле, какой такой государственный переворот? Какие попытки развязать войну? Какое несанкционированное вооружение. Просто вооружение, от которого отказался заказчик, и которое он не может реализовать, да и хранить тоже, но сдать не получается. Благо на этот случай заранее были заготовлены какие-то счета, квитанции, прочая ерунда. Да, ему повезло, потому что за это преступление приговор мог быть один – казнь. Но в остальном, включая вылезшие откуда-то нарушения в делах фирмы, суд оказался единодушен. Тридцать лет заключения. С возможностью подать прошение на помилование, когда отбудет половину срока. Проклятые Экмераны. И мертвые и живой, который, увидев записи, признался во всем. И получил всего пять лет.