Приговор

— Я склонен согласиться с мистером Тобином, — наконец произнес он. — Намерения Уэсли Брюма и Клея Эванса существенны для нашего процесса, а разрыв во времени не играет роли. Наш процесс основан на косвенных доказательствах, и я считаю, что должен рассмотреть косвенную улику о намерениях обвиняемых. Ходатайство отклоняется. Есть что-нибудь еще, что вы хотели бы обсудить до того, как мы пригласим присяжных?

— Нет, ваша честь, — отозвался Джимми.

— Отлично, господа. В таком случае выйдем в зал и предстанем перед уважаемой публикой.

Судебный пристав проводил обвиняемых и представителей сторон в зал, а судья задержался за дверями. Зал был полон. Скамьи, где накануне сидели кандидаты в присяжные, занимали зеваки. Когда обвинение и защита заняли места, судебный пристав известил судью и застыл у дверей. Через секунду Стэнтон трижды постучал в дверь, передавая право реплики судебному приставу.

— Слушайте! Слушайте! Слушайте! — провозгласил тот. — Окружной суд округа Кобб штата Флорида начинает заседание. Слушается дело: «Штат Флорида против Уэсли Брюма и Клея Эванса». Председательствует достопочтенный Гарольд Стэнтон. Встать, суд идет!

С его последними словами в зале во всем своем величии в развевающейся черной мантии появился пожилой судья. Это было впечатляющее зрелище.

— Можете сесть, — разрешил он и занял место на кафедре. Дождался, когда зрители устроятся на скамьях и начал со строгого предупреждения: — Если я услышу жалобы или недовольство, какие-либо разговоры или иное проявление эмоций, то немедленно прикажу очистить зал. Это ясно? — Несколько человек что-то утвердительно пробормотали, другие кивнули, но большинство промолчали, застыв на своих местах. Судья Стэнтон умел продемонстрировать власть. Затем он обратился к занимавшим первые два ряда журналистам: — Никакой беготни, чтобы поделиться на улице с коллегами пикантными подробностями. Уяснили? Пришли со всеми и уйдете со всеми. — Репортеры кивнули, но старина Гарри еще не кончил. — Если я только замечу у кого-нибудь фотоаппарат, этот человек будет немедленно арестован. — Он больше не спрашивал, поняли ли его. И, удовлетворенный тем, что вбил запреты в сознание присутствующих, посмотрел на судебного пристава: — Пригласите присяжных.

Пристав исчез и через несколько минут вернулся с четырнадцатью присяжными: двенадцатью, отобранными для того, чтобы вынести вердикт, и двумя альтернатами. Среди них было девять мужчин и пять женщин, запасными дублерами были один мужчина и одна женщина. Расклад понравился Джеку — он знал, что мужчины более склонны голосовать за обвинительный вердикт. Зато, по мнению Дикарло, они более сочувственно, чем женщины относились к тем, кто работает в правоохранительной системе. Кто из представителей сторон прав, могло рассудить только время.

Обычно Джек предпочитал не затягивать вступительную речь. Заинтересовать присяжных, но ровно настолько, чтобы они внимательно следили за процессом. Но в данном случае он считал, что важнее как можно раньше «отравить колодцы». И выложил почти все, что имел.

Он вышел на возвышение с пустыми руками. Немного помолчал, делая вид, что собирается с мыслями. А на самом деле ждал, когда присяжные начнут терять терпение и сосредоточат на нем все свое внимание. Этот прием он освоил много лет назад, когда еще был молодым адвокатом. В нужный момент оторвал глаза от кончиков ботинок и обвел взглядом каждого из присяжных.

Затем начал рассказывать о Руди.