Приговор

— Согласна, Майк, но я же дала слово. Одно могу сказать: все очень серьезно, и Элена в отчаянии. Уверена, если ты потерпишь, то через некоторое время сможешь регулярно видеться с Руди.

— У меня такое ощущение, что меня шантажируют сыном. — В голосе Майка появилось больше сердитых ноток.

— Ничего подобного, Майк. Я бы сама тебе все рассказала, если бы считала, что так будет лучше. Но у Элены слишком много забот — она не справится, если придется разбираться и с Руди, и с тобой. Поверь мне. Сейчас им просто нужны деньги.

Майк не знал, как поступить. Он достаточно доверял Маргарет, но ситуация казалась нелепой. Было ясно: Руди попал в беду и Элене не справиться, если ей придется одновременно заниматься сыном и разбираться в их отношениях. Он решил на этот раз согласиться с условиями бывшей жены. Придет время, и он свое возьмет. Одно ему до боли хотелось узнать — что произошло с сыном.

— В любом случае я не так уж много могу для нее сделать. Прошлые пять тысяч составляли все мои сбережения. Последние годы у меня была плохая кредитная репутация. Я даже не имею кредитной карточки.

— Я тебя понимаю, — ответила Маргарет. — Сама сижу на мели. — Они помолчали.

— Полагаю, деньги требуются прямо сейчас? — спросил Майк.

— Да.

— Дай мне несколько часов. Перезвоню тебе вечером.

Ник Манжионе пять вечеров в неделю ужинал в заведении «У Джулио». Это был небольшой, столиков на двадцать, итальянский ресторан на углу Девяносто Третьей и Второй. Поговаривали, что он владел этим зданием и не исключено, что частью ресторана, но наверняка никто не знал. С семи до девяти с понедельника по пятницу Ник занимал столик в глубине зала и встречался с теми, кто желал его видеть. Не заметить его было невозможно. О нем шутили, разумеется, шепотом, что он шести футов ростом и шести футов в ширину. Потому что любой, кто произнес бы подобную шутку вслух, очень скоро оказался бы в шести футах под землей.

Майк был на два дюйма выше Ника и отнюдь не таким толстым. Когда-то он обладал спортивной фигурой, теперь сильно подпорченной многолетним употреблением спиртного и малоподвижным образом жизни. Он никогда не ужинал «У Джулио». Здесь и еда была приличной, и цены умеренными, но он предпочитал питаться дома. Однако в этот вечер он прямиком направился к столику в глубине зала. Ник сидел один.

— Майк, приятель, сто лет тебя не видел. Присаживайся. Анжи, принеси Майку тарелку спагетти. — Ник отдал распоряжение таким тоном, словно заведение принадлежало ему. Он был искренне рад приходу Майка. Они знали друг друга давным-давно. Как только Майк опустился на стул, Ник налил ему стакан красного вина.

— Нет, спасибо. — Майк посмотрел на спиртное, словно на чашу с ядом.

— Как дела, приятель? Это что, визит вежливости? — Ник знал Майка в самые худшие времена, несколько раз вносил за него залог. Они до сих пор еще не полностью рассчитались.

— Да нет.

— Нет? Надеюсь, снова не запил?

— Упаси Боже. С моим сыном проблемы. Нужны деньги.

— Что за проблемы?

— Не знаю. — Майк достал сигарету и закурил.

— Не знаешь? Он тебе не сказал?

Майк разозлился на себя. Надо было предвидеть, что Ник станет задавать вопросы и придумать какую-нибудь историю. Теперь придется говорить правду.

— Я с ним не разговаривал. Его мать позвонила Маргарет.

— Пуэрториканская стерва! Не забыл, в какое дерьмо ты в прошлый раз попал по ее милости?

Майк никому другому не позволил бы так с собой разговаривать. Но ругаться с Ником он не мог.

— Слушай, Ник, речь не о ней, а о моем парне.

— Сколько ему уже?

— Девятнадцать. — В этот момент Анжи поставил перед Майком тарелку спагетти с тефтельками.

— Mange, mange,[16] — махнул рукой Ник с видом благосклонного деспота.

Майк, ожидая следующего вопроса, принялся за еду. Он знал, какой последует вопрос.

— Сколько? — наконец проговорил Ник.

— Десять тысяч долларов.

— Майкл! Майкл! — Руки снова взлетели в воздух. — Десять тысяч долларов! Помнится, я ссуживал тебе пару сотен в месяц и ты не мог расплатиться. Любому другому ноги бы за это переломали. Бизнес есть бизнес. Какой у тебя залог?

— Я сам. Я умею трудиться, и у меня приличная работа.

— Ты представляешь, сколько тебе придется выкладывать за десять тысяч долларов? — перебил его Ник.

— Сколько?

— Подвести сорок долларов в неделю. Ты, наверное, столько не зарабатываешь. За такие деньги мне придется тебя убить.

— Мне нужны деньги, — упорствовал Майк. — Не представляю, в какую беду попал сын, но дело, судя по всему, серьезное.

Ник с сожалением посмотрел на него. Бедолага только что с трудом вылез из клоаки и собирается снова обратно. Он не хотел принимать это на свою совесть. Но они были слишком давно знакомы.

— Вот что я тебе скажу, Майк, — начал Ник. — Я дам тебе две тысячи пятьсот на двадцать пять недель, и ты мне будешь платить сто двадцать пять в неделю. Но смотри не сболтни, иначе я вырву тебе язык. — Он сказал это с таким видом, что можно было подумать, что он шутит. А может быть, и не шутит.

Майк понял, что разговор окончен. Он не получит денег. Во всяком случае, столько, сколько требовалось. Затянулся сигаретой.

— А если пять?