Приговор Бешеного

Бесстрастный наблюдатель, посланный болгарской спецслужбой, сообщил, что «встреча закончилась и есть мусор, который нужно срочно убрать». Специалисты были наготове, тут же выехали на место происшествия, моментально собрали трупы, оружие и отвезли все к себе: оружие сдали на оружейный склад, трупы — в морг, документы — начальству. Обнаружив паспорт на имя Селезнева, руководитель управления, с которым напрямую связывался непосредственный начальник Богомолова с просьбой об оказании помощи, схватился за голову, но что-либо предпринимать было поздно. Единственное, что он мог сделать, это сообщить о случившемся в Москву. Когда его соединили, он виновато начал разговор:

— Привет для тебя, коллежка! — У него был сильный акцент, и потому нелегко было понять, что он хотел сказать.

— И я тебя приветствую, коллега! Как здоровье? Как дети? — Российский начальник произнес дежурные фразы, словно специально заученные накануне.

— Здраве-то ничего… — протянул болгарин.

— Что-то случилось? — сразу перебил москвич.

— Только едно… ваши люди у меня…

— Арестованы?

— Никак нет, генерал! Они… так сказать, немного мертвы…

— Мертвы? Трое?

— Так! Трое!

— А другие? — с надеждой спросил генерал.

— Другие нет, только три. Извини, что так случилось. Что с ними делать?

— Завтра за ними приедут мои люди, — тяжело вздохнув, ответил тот.

— Подробности знаешь? В засаду попали?

— Нет, засада нет. Я не видел сам, но мой человек говорит, что бой очень честный, но не равен.

— Тех что, больше было?

— Нет, мысл-та в другом: твои стреляли, другие нет…

— Вот как? Странно… Ладно, спасибо за помощь.

— Ничто! До чуване!

С огромным трудом сдерживая ярость, чтобы не швырнуть трубку, генерал процедил «до свидания», резко положил трубку на место и только потом дал волю своим чувствам:

— Надо же! Так легко расправиться с лучшими моими мальчиками! Как он сказал: «Бой честный, но не равен»; мои стреляли, а те нет. Тогда почему погибли мои, а не те? Что там за «лучший специалист», гад гребаный? Нет, это так нельзя оставить! Завтра все службы ФСБ по углам ржать будут и пальцем показывать, что какой-то недоумок разделался с моими вооруженными мальчиками голыми руками!

Раздраженно схватив трубку, генерал быстро набрал номер.

— Слушаю вас, — раздался характерный хриплый голос.

— Капитан, это Мамонов.

— Извините, генерал, но пока нечем порадовать, объект словно в воду канул.

— Гнилые сведения! — со злостью обрезал генерал. — Селезнев отыскал его в Болгарии.

— Значит, нам возвращаться?

— И как можно скорее! Будешь в Москве перехватывать ЕГО.

— Так вы ж сказали, что Селезнев…

— Да, сказал, что он отыскал его, но не сказал, что он ВЫПОЛНИЛ задание!

— Вы хотите сказать, что группа Селезнева…

— Да, именно это и хочу сказать! — рыкнул Мамонов. — «Тройной смеси» больше нет, черт бы вас всех побрал! Действуй!

— Есть, това… — Не дослушав, генерал бросил трубку и вышел из-за стола.

Он вновь замельтешил по кабинету, пытаясь успокоиться, чтобы не сорвать на ком-то злость. Взбалмошный характер Мамонова знали все, кто с ним работал хотя бы месяц. Он мог завестись с пол-оборота, и тут уж горе тому, кто попадался под горячую руку, пощады не жди. Зная это, каждый, кому нужно было идти к нему на прием, первым делом звонил его самому доверенному помощнику, проработавшему с ним более пяти лет, и спрашивал о настроении «босса». Если узнавали, что «штормит», предпочитали переждать, даже в ущерб делу. Особо ушлым не нужно было даже справляться о настроении. Стоило заглянуть в приемную и увидеть: если она пуста, то выбор сводился к одному из двух вариантов — либо Мамонова нет на месте, либо он «бушует».

Нечто похожее случилось и на этот раз. Когда раздался звонок из Болгарии, у генерала был посетитель, с которым они только-только начали беседу, и хозяин кабинета, попросив гостя подождать в приемной, стал разговаривать по телефону. Раздавшийся за дверьми его кабинета всплеск эмоций моментально вымыл всех посетителей из приемной, и когда «орудийная канонада» пошла на убыль и воцарилась тишина, из селектора прозвучал начальственный успокоившийся баритон:

— Валентин, пусть зайдет тот, кого я просил подождать в приемной.

— А он подумал, что вы уже закончили с ним, — спокойно ответил полковник той фразой, какой он обычно прикрывал ни в чем не повинных посетителей.

И генерал и его помощник прекрасно знали, что это неправда, но в данный момент это устраивало не только их, но и того несчастного, который решился бы продолжить разговор после такого взрыва.

Услышав ровный голос своего любимчика, Мамонов совсем успокоился:

— Ладно, соедини меня с Богомоловым, — и через минуту услышал:

— На красном телефоне Константин Иванович. — Помощник всегда предупредительно называл по имениотчеству тех, с кем соединял своего шефа; Мамонов имел обыкновение забывать имена.

— Хорошо… — Он поднял трубку. — Приветствую, Константин Иванович!

— Здравствуйте, — осторожно отозвался тот.