Приговор Бешеного

— А на хрена ты мне позвонил? Тебе поручили дело, вот и делал бы!

— Семен явно злился.

— Так еще ж не поздно.

— Еще как поздно! — изрек хозяин. — Во-первых, я уже засветился, во-вторых. Ростовский не придурок: сунешься, и за твоими костями болгары такую же машину пришлют и… никто не узнает, где могилка твоя, — пропел он. — Так что возвращайся в Москву, здесь будем думать, как заказчика с загривка сбросить…

Пока Ростовский помогал Савелию и пытался убедить его скорее развязаться со своим пленником, Эдик Рижский развил бурную деятельность, чтобы обнаружить, откуда ноги растут в этой истории с похищением сына Ростовского. С Андреем у них были очень тесные отношения. Появившись в любом, особенно незнакомом месте, Эдик тут же обращал на себя внимание почти всех присутствующих.

Это был прекрасно сложенный симпатичный парень лет тридцати пяти, и издалека его рост не был особенно заметен, но когда он оказывался вблизи, то многие сразу чувствовали себя рядом с ним карликами. Под два метра ростом, широкоплечий, могучий, килограммов за сто весом. При всем том очень добродушный, на первый взгляд даже чуть застенчивый человек. Его было весьма трудно вывести из себя, но стоило кому-то это сделать — тогда берегись: пощады не будет.

Особенно трепетно он относился к детям. Потеряв в результате несчастного случая своего единственного ребенка, Эдик не любил об этом не только рассказывать, но и вспоминать, а потому и мы не станем касаться этой истории.

Узнав, что у его близкого друга похитили сына, он так рассвирепел, что никто не позавидовал бы похитителям, окажись те в сей миг в его руках. Довольно быстро он установил, что похищение связано с деятельностью «Герата». Сложив два и два, Эдик без труда вычислил того самого чиновника, который угрожал Вишневецкому. Через считанные часы он уже о нем знал столько, сколько наверняка не знал про себя сам Жарковский.

Сначала Эдик хотел прижать где-нибудь эту сволочь и заставить его расколоться, но этот ход ставил под угрозу Сашу, а вот этого Эдик позволить не мог. Но тут его осенило: у этой мрази нужно взять что-то равноценное, на что волей-неволей он вынужден будет обменять сына Андрея. Это равноценное — его пятилетний сын. Действовать следовало быстро, и все вышло столь легко, словно это был постановочный фильм.

К детскому садику подъехал шикарный «мерседес», за рулем которого сидел симпатичный парень. Он дождался, пока появилась мать ребенка и забрала его из садика. Не успели они выйти из дверей, как к ним подошел симпатичный, элегантно одетый молодой человек.

— Катерина Дмитриевна? — ослепительно улыбаясь, обратился к женщине парень.

— Да, это я, — чуть растерянно ответила она.

— Коробов, — представился парень, — помощник Геннадия Александровича.

— Очень приятно. Что-то от мужа?

— Да, но это сюрприз. — Парень вновь сверкнул белоснежными зубами.

— Сюрприз? Какой?

— Мне поручено одно: отвезти вас с сыном в украинский ресторан «Шинок», усадить за столик и дождаться, когда ваш супруг приедет.

— Простите, как вас зовут?

— Зовите меня просто Костик, — словно смущаясь, ответил он.

— Скажите, Костик, а этот ресторан далеко?

— Да в самом центре, рядом с Белым домом!

— Я могу позвонить мужу?

— Извините, какой же это будет сюрприз, — добродушно покачал головой парень.

— Хорошо, поехали! — решительно воскликнула женщина и смело села в машину.

Через двадцать минут Эдик Рижский, увидев в ресторане Константина и дородную женщину с мальчиком, уже звонил Жарковскому, чиновнику, который пытался наехать на клиента «Герата», похитив ребенка Ростовского.

— Вас слушают, — отозвался молодой приятный голос секретарши.

— Красавица, соедини-ка меня с твоим начальником.

— Геннадий Александрович занят с посетителем, перезвоните, пожалуйста, чуть позже.

— Мне некогда ждать, пусть возьмет трубку.

— Я же вам сказала, что…

— Девушка, я отлично слышал, что вы сказали, но вы не слышали, что сказал я, — оборвал ее Эдик.

— А вы по какому вопросу?

— Поличному.

— По личным вопросам Геннадий Александрович сегодня не принимает.

— По его личному вопросу, — поправился Эдик.

— Как доложить? — тут же спросила она, о чем-то, видно, догадавшись.

— Я сам доложусь, — усмехнулся Эдик.

— Хорошо, попробую, — неуверенно проговорила секретарша, и через несколько секунд в трубке раздался недовольный мужской голос:

— Жарковский слушает.

— Это хорошо, что слушаешь… Скажи своим холуям, чтобы они отпустили известного тебе мальчика.

— Какого мальчика? Кто говорит? — заволновался Жарковский.

— Кто говорит, не важно, а какого мальчика, ты знаешь.

— Послушайте, я не знаю никакого мальчика! — воскликнул Жарковский. — А если вы не прекратите свое хулиганство, то мне при…

— Глохни, гнида! — оборвал его Эдик. — Если через двадцать минут пацан по имени Саша не окажется у моих людей, то тебе никогда не увидеть ни твоего сына, ни жены, ты понял?

— Что? — воскликнул явно шокированный чиновник и упавшим голосом добавил: — Мой сын у вас? Я могу переговорить с женой?