Приговор без обжалования

Вместо ответа, Павленко молча поцеловал Валерии руку, достал из кармана пиджака изящную коробочку и протянул своей возлюбленной. Листницкая открыла ее и увидела обручальное кольцо. Она вдруг заплакала, потом вытерла слезы салфеткой и сказала:

— Вот так, все возвращается «на круги своя», снова Лермонтовская, снова Лера и Юра, снова признание в любви. Но тогда, в прошлой жизни, я тебе отказала.

— Ты сама сказала сейчас — в прошлой жизни. Она достигла предела, Лера, она закончилась, и Паши нет с нами и уже никогда не будет. С этим придется смириться.

— Да, ты прав. Я верю, что он изменял мне, и не один раз, что я не обязана скорбеть и помнить о нем, но…

— Что, Лера?

— Но мне будет трудно его забыть. Понимаешь, Громов сказал правильно: Павел Горелов был уникален, второго такого не найти.

— А я и не собираюсь походить на Пашу, — спокойно сказал Павленко, — я не хочу никому подражать, брать с кого-то пример. Мы оба начнем новую жизнь, Горелову в ней не будет места.

Листницкая молча кивнула…

Потом они долго гуляли по Лермонтовской. На небе засверкали звезды, задул легкий ветер, тихо шелестели на деревьях листья. Все главное было уже сказано, поэтому шли молча, каждый думал о своем.

Проводив Леру домой, Павленко направился в ночной бар. Он был возбужден, понимал, что просто так не успокоится, долго не сможет заснуть. В «Эдельвейсе» в переулке Соколова посетителей оказалось немного. Павленко сел у стойки, заказал бармену с тонкими усиками и небольшими бакенбардами коктейль с ромом Bacardi. Тот понимающе улыбнулся, долго смешивал ингредиенты, а поставив бокал перед Юрием, сказал многозначительно:

— Если вам немного одиноко, то скоро появятся красивые девушки.

— Да нет, любезный, мне это совсем ни к чему, — резко ответил Павленко.

— Понимаю, — ничуть не обиделся нагловатого вида парень, — посетитель всегда прав, больше беспокоить не стану.

Юрий медленно, через соломинку, пил терпкий, золотистого цвета алкоголь. Ну, вот и свершилось, он завоевал Леру, о чем мечтал много лет. Но неспокойно было на сердце, что-то тяготило Павленко. Может быть, слова Листницкой о покойном муже. Неужели она действительно никогда не забудет Пашу?

«Поживем — увидим», — подумал Юрий. Он был рад, что все-таки добился своего. Через какое-то время Лера обязательно поймет, что жить с простым смертным гораздо легче, чем с человеком талантливым, но при этом увлекающимся, беспокойным, непостоянным. Павленко собирался доказать Листницкой, что она сделала правильный выбор, о котором никогда не пожалеет.

42

А Валерия, придя домой, уселась в мягкое кресло, включила плеер и задумалась. Разговор с Павленко означал начало перемен. И Листницкая, максималистка в душе, хотела поменять теперь все и сразу. Нечего ей делать в этой квартире и в родном городе, где все будет напоминать о Горелове, об их некогда счастливых днях. На полученные от ДМБ средства им с Юрием можно будет переехать в Москву, купив там приличную квартиру. А позднее, немного попутешествовав по миру, набравшись позитивных впечатлений, определиться с дальнейшим — открыть свое новое дело или найти высокооплачиваемую должность.

Южноградскую жилплощадь, весьма не дешевую, Лера решила безвозмездно передать Инне Гореловой. Это будет правильно, это будет справедливо — ведь квартиру на Лермонтовской в свое время получил от государства ее дед-академик. А у Листницкой в Южнограде остались только три могилы — мужа и родителей. Все остальное — в прошлом.

«В Москву, в Москву, в Москву!» — вспомнила она слова из «Трех сестер». И тут зазвонил городской телефон. Лера сняла трубку и услышала незнакомый голос. Человек, набравший ее номер, говорил на русском языке с небольшим акцентом, как когда-то говорили на нем жители Прибалтики. Незнакомец назвался канадцем Норманом Джексоном, приехавшим в Россию по туристической визе. Он выразил соболезнования в связи со смертью Павла Горелова, о которой он узнал из соцсетей.

— Вы были знакомы? — уточнила Листницкая.

Джексон пояснил, что является таким же любителем кельтской культуры, как и ее покойный муж, с которым он общался как посетитель сайта Горелова. И в этой связи у него есть к Лере деловое предложение.

— Если это возможно, я хотел бы обсудить его в личной беседе, не по телефону.

— Хорошо, — согласилась без особого интереса вдова, — жду вас завтра в полдень в своей квартире, записывайте адрес.

…Джексон оказался мужчиной средних лет, с невыразительным бледным лицом. Он заявил с порога, что приносит извинения за причиненное беспокойство, но просто не мог поступить иначе.

— Вы уж простите меня, мадам Валери, но все фанаты немного сумасшедшие, — улыбнулся гость.

— Да, отчасти это так, — улыбнулась в ответ Лера, — но что же вам, собственно, нужно?

— Вы, как я понимаю, не разделяли увлечения покойного супруга кельтами?

— Нет, совсем не разделяла, это было его личное хобби.