Приговор. Книга 3

Клэр также ответила на вопросы ФБР. Ее повествование повторило всё, что изложил Роулингс; он признался ей во всем перед допросом. Ни разу ни один из них не упомянул воронец толстоножковый или какую-либо связь с ядом. Несколько месяцев назад Гарри ходатайствовал о взятии проб крови у Джордона Николса и Саймона Джонсона. Его запрос, наконец-то, прошёл. Это заняло больше времени, чем он ожидал, что не имело значения. Поскольку Клэр и Роулингс играли в семью где-то в южной части Тихого океана, поэтому вопрос времени не стоял. Результаты оказались неопровержимыми: сохраненный образец крови Джордона Николса оказался положительным на воронец толстоножковый, а вот проба Саймона Джонсона — нет.

Интересно, что стенограммы признаний Роулингса, которыми агент Джексон поделился с Гарри, также содержали информацию о Саймоне Джонсоне. Он не был связан с делом Шермана Николса, но Роулингс включил Джонсона в свой список признаний. Он заявил, что кончина Джонсона была просто побочным продуктом изучения того, что включало круг возможностей. Роулингс узнал, что можно заставить людей исчезнуть. Его первым выбором был бизнес. Если это не сработало, то всегда был план Б. Роулингс использовал сеть, которую он обнаружил много лет назад. На этот раз он охотно заплатил деньги, чтобы внести неисправность в самолет Саймона, заставив его перестать функционировать в полете. Роулингс знал, что Джонсон был опытным пилотом, и сказал, что он не был уверен, сможет ли Джонсон выйти из ситуации; тем не менее, он заплатил, чтобы работа была выполнена.

Когда дело началось, Гарри подумал, что установка фактов принесёт ему покой. Он ошибся. Всё было так, как и сказала Эмбер, Роулингс по-прежнему где-то ходил по земле, а Саймон по-прежнему был мертв. Было кое-что ещё; чутьё Гарри, выпестованное работой в правоохранительных органах, не отключило его подозрений. Улики не совпадали. В докладе Национального управления по вопросам безопасности транспорта бесспорно утверждалось, что самолёт Саймона был в отличном состоянии — прошёл досмотр — допущен к полётам. При расследовании не было обнаружено никаких доказательств несанкционированных вмешательств. Почему Роулингс признался в преступлении, которого не совершал?

А Джордон Николс? У Гарри было больше вопросов, чем ответов. Почему Роулингс признался, что знал о плане, утверждал, что он никогда не был приведён в исполнение, и тем не менее, того отравили? Может быть, Роулингс пытался ввести Клэр в заблуждение? Но зачем планировать автокатастрофу, если отравление уже стояло на повестке дня? Был ли Роулингс таким уж излишне усердным в убийствах — буквально, или было что-то ещё?

Нападение в переулке и угроза семье Гарри также его беспокоили. Зачем Ролингсу отстранять его от дела и угрожать ребенку Гарри, если он собирался во всем признаться?

Конечно, была ещё Лондон. Возможно, это она угрожала Гарри. Клэр сказала, что она угрожала её ребенку. Хотела ли она, чтобы он отошел от дела? Откуда она вообще узнала, что он занимался этим делом? Все общение с Лондоном намекало на то, что она пребывала в блаженном неведении относительно того, что находится под подозрением. По словам Маркуса Эвергрина Лондон была только проинформирована о деле против Роулингса за возможное недавнее похищение Клэр Николс.

Вся страна была в курсе обвинений. В конце концов, Джон и Эмили Вандерсолы все еще продолжали доводить до каждого, кто готов был слушать, данную точку зрения.

Клэр перекатилась на большой кровати, наслаждаясь ощущением мягких простыней на коже. После ночевки в каюте несколько недель назад их кровать стала намного удобнее. Улыбаясь, она потянулась к человеку, чье тепло наполняло ее дни и ночи. Вместо этого ее рука встретила прохладный атлас. Задержавшись в своём коконе, она наслаждалась легким ветерком от потолочного вентилятора, пока тот гонял влажный воздух по большой спальне. Когда она закрыла глаза, запах его одеколона проник в ее чувства. За пределами своего убежища она услышала звуки утра — бодрящие песни птиц и неисчезающий звук прибоя.

Вырвавшись из своего восхитительного пузыря, она потянулась за халатом и направилась к веранде. Завеса тропической растительности не пропускала знойное проникновение солнца. Обойдя благоухающие цветы и большие пышные листья, она любовалась чудесным видом. Даже спустя более двух месяцев у нее перехватывало дыхание. Прислонившись к складывающейся стене, она наслаждалась видом бесконечного голубого неба с белыми полосками, заполняющими пространство над горизонтом. По утрам доминировала бирюза. Иногда, если солнце было как раз справа, волны искрились флуоресцентом. Вдалеке, дальше от берега и ее рая, вода темнела. Синий превращался в индиго, пурпурный или серый, часто напоминая ей о покрытых туманом горах около Пало-Альто.

Одетая в белое бикини и белую кружевную накидку, она направилась к передней веранде. Пока ее босые ноги скользили по гладкому бамбуковому полу, дружелюбный голос Мадлен привел ее в себя: — Мадам, могу я принести вам чай?