Приговор на брудершафт

Четвертое. Ключевой экспертизой в деле об изнасиловании Дерябиной Елены была судебно-биологическая. Заключение ее комментариев не требовало: в мазках из влагалища потерпевшей были обнаружены биологические следы, принадлежавшие Долматову. Ознакомившись с заключением экспертизы, Долматов вынужден был признаться: «Половой акт был, но по обоюдному согласию». Заключения судебно-биологической и судебно-наркологической экспертиз были положены в основу приговора. Они однозначно утверждали: половой акт между Дерябиной Еленой и Долматовым был. В момент полового акта потерпевшая была в состоянии алкогольного опьянения.

Доказательства на первый взгляд неопровержимые. А если рассматривать их на фоне общей картины? В СМЭ Елену Дерябину сопровождала подруга сестры – Нечаева. А если она по дороге преподнесла Елене стакан водки, и девушка появилась в здании судебно-медицинской экспертизы уже по-настоящему пьяной? От биологических следов Долматова никуда не деться, но если отпадет опьянение, то в чем тогда насилие при совершении полового акта?

Оставив все возникшие вопросы на потом, Воронов после семинарских занятий подошел к Усталому Соколу.

– Алексей Ермолаевич, мне надо с вами поговорить по одному серьезному делу.

Преподаватель не удивился необычной просьбе. Он вообще всегда оставался невозмутимым, словно успел побывать во всех мыслимых передрягах и знал, как надо действовать в любой ситуации.

– Запоминай адрес. В 20.00 я выйду погулять с собакой, там и поговорим.

Воронов и преподаватель встретились у подъезда Усталого Сокола, пошли на пустырь, где жильцы близлежащих домов выгуливали собак. Пока спаниель носился по снегу, Виктор рассказал Сапунову заранее приготовленную историю о том, как к нему в руки попало архивное уголовное дело, и он так увлекся его изучением, что захотел больше узнать о следователе, проводившем предварительное расследование. Преподаватель молча выслушал, немного подумал и сказал:

– Я что-то не понял, чего именно ты хочешь добиться от Дела? Ты смешал в кучу все: Буглеева, свои подозрения о сфальсифицированных доказательствах, нарушения морально-этических норм в процессе следствия. Постарайся коротко и емко ответить: от меня ты что хочешь?

– Вы могли сталкиваться с Буглеевым, когда работали следователем. Меня интересует, что он за человек и почему ему дозволялись такие вольности при допросах свидетелей?

– О Буглееве я могу рассказать ровно столько же, сколько о тебе. Если меня будут расспрашивать о Викторе Воронове, то я отвечу, что он перспективный слушатель, кандидат на диплом с отличием. О том, кто твои родители или чем ты занимаешься в общежитии, я при всем желании рассказать не смогу.

Они еще постояли на пустыре, помолчали. Воронов не спешил вновь начать расспросы, Усталый Сокол размышлял, как ему лучше поступить.

– Еще раз, отбросив словоблудие, объясни, зачем тебе это Дело? – спросил он наконец.

– Жернова правосудия! – воскликнул Воронов вполголоса, чтобы не слышали остальные собачники на пустыре. – Они крутятся, ход их не остановить. Долматов попал в жернова, и его смололо в костную муку, хотя он, на мой взгляд, не виновен. Я хочу понять, в какой момент движение жерновов становится необратимым, на каком расстоянии от них стоит держаться, и кто и что приводит их в движение. Буглеев увлекся натуралистическим описанием событий в квартире Дерябиных и упустил из виду нестыковки в доказательствах. Что погубило Долматова: равнодушие Буглеева или его избыточный эротизм? Кто подтолкнул жернова к движению: старшая сестра, сама Елена или некая третья сила, о которой в Деле нет ни слова?

Выговорившись, Виктор замолчал. Усталый Сокол сдвинул брови, посмотрел на тучи, скрывшие луну, на собаку, заигравшуюся с другими псами.

– Ты решил познать истину по делу? – задал он риторический вопрос. – Когда я был молодым, меня тоже тянуло заглянуть во все щели и узнать все тайны на свете. Годам к 30 это рвение угасает, а к 40 сходит на нет. Ты встал на скользкую дорожку, но если считаешь, что ты на правильном пути, я помогу тебе познакомиться с одним человеком. Мой бывший сосед по подъезду работал в прокуратуре с Буглеевым. Если он согласится встретиться и поговорить, я сообщу тебе об этом. Если нет, считай, что ты мне ничего не рассказывал, а я тебе ничего не обещал.

Окрыленный перспективами интересного знакомства, Воронов вернулся в общежитие. В этот вечер он долго не мог заснуть, обдумывая линию поведения при встрече с бывшим знакомцем Буглеева. Сон сморил его во втором часу ночи, а в четыре часа дежурный по курсу благим матом заорал:

– Подъем, мать вашу, подъем! Тревога! Настоящая тревога, не учебная! Всем построиться в коридоре и ждать дальнейших указаний.

– Война, что ли, началась? – пробормотал заспанный Рогов, вставая с кровати.

– Ввек не забудем мы Родину-мать, где б ни пришлось за нее воевать! – отозвался Воронов и потянулся к кителю на спинке стула.

9