– Как тебе про них рассказать? Какими они мне показались в том проклятом сентябре? Катя – шикарная девушка. Красавица, умная, с чувством юмора. Раскрепощенная, способная на рискованные эксперименты. О таких девушках говорят: «Любить можно, жениться – нельзя!» Если бы у нас не было такого дурацкого начала, я бы влюбился в нее без оглядки. В августе она казалась мне идеалом женщины, в сентябре я в ней разочаровался. Она оказалась жадной и беспринципной. Если поставила себе цель, то добьется, чего бы это ни стоило. В последнюю неделю я понял, что она натуральным образом обворовывает меня, последние рубли хочет отнять. Я прикинул и решил: пора сваливать! Но как уйдешь, когда такие девочки возле тебя трутся! Про нее все. Теперь про Марину Нечаеву. Она – уменьшенная копия Кати. Роста они одинакового, а по фигуре Марина на размер или на два меньше. Внешне они так похожи, что обалдеешь! Я, пьяный, их постоянно путал: Марину называл Катей, и наоборот. Потом зарубил себе на носу: блондинка – это Катя. Марина зациклена на сексе. Ей, по-моему, ничего больше в жизни не надо. Когда у нее женские дела начались, я перекрестился, думал, отдохну. Не тут-то было! Катька Вику привела. Что еще о Марине? Ей нравилось смотреть, как другие занимаются любовью. Больше ничего припомнить не могу.
– Марина действительно исполняла все, что ей велела Катя?
– Ты пойми, я с ними в быту не сталкивался, общего хозяйства не вел, а в кровати Марине ничего указывать не надо было, она сама инициативу проявляла.
Долматов затушил папиросу в прибитой к столу пепельнице, нерешительно пододвинул пачку к себе.
– Представь, – продолжил он, – ты два дня беспрерывно пьянствуешь с незнакомыми людьми. Много ты о них потом сможешь рассказать? Может, они трезвые – славные ребята, а в твоем присутствии матом через слово кроют, драться друг с другом лезут.
– Понял. Давай про Вику.
– Роста она среднего, телосложение обычное, стрижка короткая, под мальчика. Мне такие женщины никогда не нравились, но если уж сама напрашивается, то почему бы и нет? С Викой был один интересный момент. Я потом много раз вспоминал и понял: она тогда у меня дома задумала аферу с нашей квартирой провернуть. Дело было так. У меня стали кончаться деньги, и я сказал, что съезжу к матери. Катька со мной поехать отказалась, а Вика согласилась. Я решил взять кого-нибудь из девчонок с собой, чтобы перед матерью оправдаться, сказать: «Я не загулял, не пьянствую. Видишь, с девушкой познакомился? У нее пока живу».
Мы приехали, Вика села с матерью чай пить, я достал деньги и чеки из тайника, прислушался: они о чем-то мирно беседуют, про какой-то дефицит говорят. Я переоделся в свежую одежду, и мы уехали. Больше у меня с Викой ничего не было, кроме секса. Проходит время. Меня арестовали, осудили, отправили в зону. Получаю письмо от матери. Е-мое! У меня волосы дыбом встали. Мать пишет, что Вика, моя невеста, у нее каждый день бывает, за продуктами бегает. Я ей пишу: «Какая она на фиг невеста! Гони ее в шею». Новое письмо: «Я уже старая стала, плохо себя чувствую, чтобы квартира у нас не пропала, пропишу Вику у себя». Я был в ярости, написал с десяток писем, в ответ мать сообщает, что прописала Вику у нас. И еще пишет, что наш портрет она поставила на видном месте, и все восхищается, какая мы с Викой славная пара.
– Стоп! Давай разбираться что к чему. Тебя из квартиры выписали сразу же после вступления приговора в законную силу?
– Естественно! ЖКО автоматом выписывает, если срок свыше трех лет.
– Вместо тебя мать могла прописать кого угодно?
– Хоть бродячую собаку с помойки! Лучше бы ее прописала, чем Вику.
– Откуда фотография взялась?
– Понятия не имею! Я с другими девками фотографировался, а с ней нет.
– С какими девками? Ты толком говори, чтобы мне тебя за язык не тянуть.
– Шли мы с Катькой и Мариной по улице Серышева. Увидели фотоателье. Я предложил сфотографироваться на память. Они согласились. Я хотел фотку друзьям во Владивостоке показать, похвалиться, как время провел. Больше я ни с кем из них не фотографировался.
– Как эта фотография выглядела? Ты посередине, девушки по бокам?