Приговор на брудершафт

– Могу дополнить. Этот мнимый участковый был твоим тайным любовником. Офицер милиции вполне годится на эту роль, но тогда бы о нем знала Катерина Дерябина. Офицера-любовника не утаишь, а моего собрата – запросто. Если он жил в общежитии, то вообще никаких проблем.

– По своему опыту судишь?

– Примерно так.

– Надеюсь, ты не будешь выпытывать, кто этот человек?

– Я занялся этим делом не для того, чтобы восстановить справедливость или наказать виновных. Вначале мной двигало обычное любопытство, потом меня заинтересовали жернова правосудия, их безжалостный ход. Жернова правосудия – это квинтэссенция справедливости. Доказывать, что справедливость бывает несправедлива – дохлый номер. К тому же я не адвокат. Я стою с другой стороны баррикады. В этом Деле, на мой взгляд, преступниками, с большей или меньшей степенью вины, являетесь вы: ты, обе Дерябины, Титова, трое следователей прокуратуры, прокурор района, гособвинитель и судья, который рассматривал дело. Плюс твой консультант. Зачем мне с вами со всеми бодаться, ради чего? Чтобы восстановить справедливость? Я, при всем желании, ничего не смогу сделать. Я могу быть только исследователем-теоретиком, выстраивающим на ваших ошибках путь познания истины. Имя твоего консультанта мне не нужно. Назови его Вася или Петя, как угодно.

– Мы познакомились на дискотеке в институте, почти полгода украдкой встречались. Я как чувствовала – ни с кем его не знакомила.

– Марина, пока мама не пришла, давай перейдем к вопросам, которые меня интересуют. Как тебе удалось заставить девочку Лену плясать под твою дудку? Неужели она соблазнилась на деньги Долматова? Ни за что не поверю.

– Тебя правда Виктор зовут? Ты на самом деле из школы? – Воронов показал удостоверение. – Тогда слушай…

28

– За год до этих событий, – начала Нечаева, – в августе 1978 года, к нам в гости приехала тетка, сестра матери, с сыном. Моему двоюродному брату было 19 лет, осенью его должны были призвать в армию. Брат был высоким, физически развитым юношей, симпатичным, остроумным. Они гостили у нас три недели. Буквально в первые же дни брат познакомился с Леной Дерябиной. Фантастика! Она практически не выходила во двор, от мальчиков держалась в стороне, была замкнутой надменной девочкой, а тут вышла на пять минут, встретилась с братом взглядом и влюбилась на всю жизнь. Лена и брат стали тайно встречаться. Если бы об их отношениях узнали родители, то папа Лены закатил бы такой скандал, что мало никому бы не показалось. Он с младшей дочери пылинки сдувал и искренне считал, что она может общаться только с юношами из их круга, из аристократических семей. Мой брат к отпрыскам сливок общества не относился. Но любовь зла, полюбишь и козла! Лене было на условности наплевать, и она решила пойти до конца и навеки привязать любимого к себе. Недели через две после приезда брата я раньше времени пришла домой, открыла дверь своим ключом и слышу: из маленькой комнаты раздаются характерные звуки. Тебе показать эту комнату?

– Не надо. Я до армии в такой же квартире жил.

– Я еще ничего сообразить толком не успела, бросилась на шум, но открыть не смогла. Дверь оказалась изнутри подпертой стулом. Я крикнула: «Что здесь происходит? Немедленно выходите». Брат отвечает: «Подожди минуту, выйдем». Я села в гостиной напротив двери. Появляются Лена с растрепанными волосами и брат, наспех одетый. Оба раскрасневшиеся, смотрят в пол виновато. Я ничего не стала говорить. Они собрались и ушли: Лена – домой, брат – гулять по городу.

– Коварная сестра молодежи весь кайф обломала!

– Какой кайф? Ты что, дурак? Если бы ее папа узнал, брат бы в тюрьму загремел за изнасилование.

– Ей 14 лет в августе уже исполнилось?

– Какая разница, сколько ей лет было? Он бы все связи подключил и посадил бы брата.

– Верю. После Долматова я во что угодно поверю. Давай дальше.

– Я перестелила кровать, прибралась в комнате и нашла девичьи трусики. Это Лена так спешила, что нижнее белье надеть не успела. Представь: лето, она через весь двор домой без трусов идет. Ну да ладно, это ее проблемы, а я братом занялась. Он пришел вечером, я позвала его на балкон и на ухо говорю: «Ты идиот? Ее отец, если узнает, посадит тебя». Брат заверил, что у них с Леной любовь до гроба, и никто ничего не узнает, если я не проболтаюсь. Я, естественно, никому об этом случае рассказывать не стала. Лена оценила мое молчание, и между нами установились доверительные отношения. Я, в каком-то роде, заменила ей старшую сестру. Лена скрывала от Кати свои похождения, а со мной по секрету делилась всем. Или почти всем. Чужая душа – потемки! О Долматове же она рассказывать не стала.

– Брат, как я понимаю, уехал и о возлюбленной забыл?

– Он ушел в армию, переписывался с Леной какое-то время, потом все заглохло. Время и расстояние любые отношения между мужчиной и женщиной превращают в воспоминания. Для кого-то приятные, для кого-то – не очень. Брат, кстати, посылал письма на наш адрес. Родители Лены про переписку ничего не знали.