Приговор полковника Гурова

Выйдя за ворота «Лазурной бухты», Гуров с Марией двинулись по тенистой улочке в поисках подходящего кафе. Оба были уверены, что долго бродить им не придется: с чем с чем, а с заведениями питания здесь должно было быть все в порядке. И точно: не успели они пройти и двадцати шагов, как увидели вывеску с надписью «Хуторок». Гуров вопросительно посмотрел на жену.

– Кажется, подходящее местечко, как ты считаешь?

Мария кивнула, они прошли к кафе и сели за столик. К ним довольно скоро подошла официантка – уже немолодая, полноватая женщина с живыми черными глазами на скуластом лице.

– Шо желаете? – спросила она певуче.

– Нам бы что-нибудь повкуснее, для завтрака, – попросила Мария, которая уже просмотрела меню и поняла, что ресторанных изысков в «Хуторке» не водится.

– Вареники желаете? – тут же нашлась женщина и принялась перечислять с ярко выраженным украинским акцентом: – С вишней, картошкой, грибами, сыром, творогом… С деревенской сметанкой, натуральным маслицем – все свеженькое, горяченькое!

– Ой, вы так вкусно рассказываете, у меня уже слюнки текут, – засмеялась Мария. – Давайте любые, на ваш вкус.

– О це дило! – одобрительно кивнула женщина. – Варенички все добры! Значит, две порции?

Гуров с Марией подтвердили, и она ушла выполнять заказ. Гуров осматривал помещение. Оно было небольшим, лишенным помпезности как в архитектуре, так и в отделке интерьера, но при этом довольно уютным, хорошо воссоздающим домашнюю атмосферу. Публика здесь была довольно простой, скорее всего состоящей из провинциалов, приехавших отдохнуть в Крым, ставший теперь частью их родины.

«А вообще мило, – подумал Гуров. – Все гармонично, все к месту: и герань на подоконниках, и вышитые занавесочки на окнах, и народная музыка из колонок».

Однако царившая в кафе гармония была вскоре нарушена. Гуров сразу уловил перемены, едва к кафе подъехал черный джип с тонированными стеклами. Передняя дверь открылась, и оттуда вышел высокий загорелый мужчина, одетый в фирменную футболку и джинсы. Черные очки скрывали его лицо, не давая возможности определить возраст.

Следом за ним потянулся верзила в голубой майке-борцовке, открывающей круглые литые плечи. Он был практически лыс, голая макушка поблескивала под солнцем.

Они вдвоем прошли в двери кафе, но не сели за столик, а сразу направились через зал к внутренним помещениям. Гуров заметил, как нахмурилось и помрачнело лицо женщины, принимавшей у них заказ. Она опустила поднос, который до этого держала в руках в ожидании заказа, и с тревогой в глазах проводила их взглядом.

Мария перехватила взгляд мужа, и на ее лицо тоже легла тень. Она посмотрела на женщину. Та, забыв про поднос, сделала несколько шагов к проходу, в котором скрылись незнакомцы, и остановилась, прислушиваясь. Гуров с Марией сидели слишком далеко, и до них не доносилось никаких звуков. Женщина же, видимо, что-то слышала, поскольку лицо ее мрачнело все больше. Она переступала с ноги на ногу и явно нервничала.

Вдруг послышался грохот, словно уронили что-то тяжелое. Женщина прижала руки к груди и, решившись, вбежала в коридор. Однако она тут же была грубо оттолкнута рукой, а следом из коридора вышли уже виденные Гуровым незнакомцы. Первым шел лысый увалень в голубой борцовке, это он оттолкнул женщину. За ним следовал загорелый.

Подходя к двери, лысый обернулся и процедил женщине:

– И передай своему сморчку – в следующий раз шишкой не отделается!

Затем он сплюнул на пол и, ногой открыв дверь, вышел из кафе. Загорелый тип безо всяких эмоций проследовал за ним. Женщина охнула и рванулась обратно в коридор, но оттуда выбежал низенький мужчина лет пятидесяти, с усами, одетый в белую рубашку и светлые брюки. Спереди на рубашке расплывалось кровавое пятно. На лбу у мужчины набухала шишка, а кровь сочилась из разбитого носа и капала на пол.

Мужчина добежал до дверей, открыл их и высунулся наружу.

– Тебе сказано: в семь приедем – бабки чтоб были! – послышался оттуда голос.

– Леша, передай Руслану – это не я! Я не успею до вечера! Пусть подождет хотя бы три дня! – в отчаянии прокричал он вслед визитерам, однако они не отреагировали на его слова. Они уже сели в машину, и джип, резко стартанув, рванулся с места.

Мужчина некоторое время стоял, бессильно шевеля губами и, кажется, не замечая своего плачевного вида. Женщина подошла к нему сзади и тронула за рукав.

– Петя, пойдем, пойдем! – заговорила она, уводя мужчину в сторону коридора. – Не нужно на людях!

Мужчина опомнился и увидел кровь. Он повернулся к залу, улыбнулся какой-то жалкой улыбкой и, пробормотав «Извините! Приятного аппетита, кушайте на здоровье!», пошел, увлекаемый женщиной, в глубь коридора, повторяя на ходу: «Галя! Галя! Галя!» Вместо звонкого «г» у него звучало «х» – «Халя, Халя!»