Приговор приведен в исполнение

– Товарищ майор, дело ведь выеденного яйца не стоит. Давайте замнем этот досадный инцидент. Мы с другом уйдем и избавим вас от лишнего бумагомарательства.

– Рационально мыслите! – сказал дежурный. – У меня врачи костный мозоль обнаружили. – Он показал согнутый крючком палец. – Протоколы треклятые… Вас мы не задерживаем, госпожа Угланова. Приносим глубочайшие извинения. – Майор галантно поклонился, показывая розовую проплешину на макушке. – А вот приятель ваш позагорает в отделении.

– Почему? – Вопросы Дарьи пошли по кругу.

– Выражался, не подчинялся требованиям сотрудников милиции, молчит! – выдавал реестр прегрешений мрачневший с каждым пунктом дежурный. – Крученый у вас друг!

«Попытку дачи взятки забыл упомянуть… За подкуп должностного лица тоже статью можно навесить», – подумал Святой, внимательно прислушиваясь к диалогу.

– …Крученый друг! Будем колоть! – неожиданно бодро произнес майор.

Ему подали долгожданный чай, и, вытянув губы трубочкой, дежурный принялся всасывать янтарный, обжигающий напиток, отложив допрос упрямца на потом.

Чаепитие было на руку Святому, тянувшему время. В уме он прикидывал хронометраж трассы от виллы Бодровского до бетонного скворечника участка.

«Гуляй оповестит магната. Позвонит из автомата или чесанет по прямой к Рублевскому шоссе? Кажется, там, в подмосковной Швейцарии, свил гнездышко Платон Петрович…»

Вернувшаяся с переговоров Дарья упала на стул, закрыв ладонями лицо.

– Нет, не могу поверить, что ты вернулся! – прошептала она, положив голову на плечо Святого. – Какого черта ты крался за мной аки тать в ночи? – Устаревший словесный оборот должен был подчеркнуть глупость игры, начатой у подъезда редакции. – Пришел бы домой.

– Разве тебя, неугомонная, застанешь? Пытался надиктовать послание на автоответчик телефона, но он, по-моему, у тебя не фурычит. – Сняв куртку, Святой укрыл зябко сведенные колени журналистки.

– Сломался, зараза, от перегрузок! – вздохнула Угланова. – Меня всю трясет. Ты же на подпольном положении. Амнистии в стране вроде бы не объявляли. – Она вопросительно уставилась в ожидании чуда на безмятежно полулежащего Святого, опирающегося затылком о стену.

– Таганка, я твой бессрочный арестант! – вместо ответа пропел он, разрушая хлипкие иллюзии. – Да, Дарья, странное рандеву получилось. Зря я не поднялся в редакцию. Ведь видел, что окно на втором этаже светится. С охранником лень договариваться было. Соседка у тебя дама общительная. Клюет на мужиков. Напрасно болтушке точные координаты оставляешь… А охранник ничего, молчун. Я, как Мюллер из «Семнадцати мгновений весны», уважаю молчунов! – Святой замолчал, вспоминая стареющую примадонну, высунувшую остренький носик в дверную щель. – Меня, Даша, ностальгия по Родине замучила. Тут пироги крутого замеса с моей помощью выпекать собираются. – Он осмотрел дежурку, взвешивая, стоит ли начинать продолжительную повесть, похожую на арифметическую задачу, где вместо исходных данных одни иксы.

Майор выплевывал застрявшие между зубами чаинки. Наркоман, скорчившись, дремал в клетке, называемой завсегдатаями подобных заведений обезьянником. Еще двое милиционеров стучали костяшками домино, ставя на кон конфискованные сигареты без акцизных марок, отобранные у уличных торговок.

– Не торопится майор. Видно, следователю решил передать по этапу, – определил причину медлительности Святой. – «Следак» только утром придет. С постели его поднимать веских оснований нет. Значит, можно потянуть кота за хвост.

Природная способность схватывать все на лету подсказала Дарье логически правильный вывод:

– Кто-то должен приехать и замолвить словечко? Кто-то очень авторитетный.

– Умница! – усмехнулся Святой, радуясь, что журналистка успокоилась, уняв дрожь.

– Кто?

Нагнувшись к уху Дарьи, украшенному золотой сережкой с каплевидной жемчужиной-подвеской, он сказал:

– Бодровский Платон Петрович!.. Такая фамилия тебе что-нибудь говорит?

Угланова скорчила гримасу:

– Этот жирный кот? Что у тебя с ним общего?

– О-о, это романтическая история. Почти по Жюлю Верну, но без финала и эпилога!..

Помещение дежурки содрогнулось от трели телефонных звонков. Загудел зуммер пульта селекторной связи. Сизые слои табачного дыма, плававшего в душной атмосфере, завихрились хвостами протуберанцев. Майор приник к эбонитовой трубке, покачивая головой, как китайский болванчик. По северо-западному округу столицы все отделения принимали кодовый пароль «Кольцо».

На лестничной площадке тремя пулями в шею был убит предприниматель, спонсировавший праздник милиции в прошлом году. Машину киллеров, номерные знаки запомнил случайный прохожий, и это давало шанс раскрыть преступление по горячим следам.

Дежурный спешно поднимал по тревоге отдыхающих патрульных, снимал печати с оружейных стоек, выдавая автоматы и бронежилеты. Успевал принимать телефонограммы с новыми оперативными данными на преступников.

Вежливо, но непреклонно охваченный деловой лихорадкой майор предложил Святому передислоцироваться в обезьянник.

За решеткой его приветствовал восторженным кличем отошедший от наркотического дурмана юнец: