Приговор (СИ)

— Мы дикие, и у наших мужчин другие критерии красоты. Даже голые модели фотографируются в туфлях. Даже когда в кровати… Так что ты мне своих взглядов не навязывай. Пострадаю два–три часа, зато будет совсем другой вид. Сегодня вечером интернета не будет, поэтому если тебе нужно работать, то давай это сделаем до обеда, время еще есть. Скажи, ты мне еще будешь давать новые знания?

— Сама же говорила, что от них мало пользы, — ехидно сказал глюк. — Буду я тебе давать знания. Потом все перенесется в память души, так что этот труд не пропадет. Чтобы тебе что‑то дать, сначала мне приходится узнать самому, а потом все упорядочить. От беспорядочного набора сведений толку мало. Я в твою голову столько всего впихну, что у тебя на любой вопрос тут же будут готовы несколько ответов. Хочу предупредить, чтобы ты на этом вечере не слишком откровенничала. Чем меньше о тебе знают, тем проще будет править твою биографию, если в этом возникнет нужда. И своими знаниями не очень свети. Их у тебя и сейчас уже больше, чем у всех гостей твоего художника вместе взятых. Я хочу привлечь к тебе внимание, но не сейчас. Ты пока к нему еще не готова.

Глава 5

— Позвольте, я вам представлю своих друзей! — сказал Вере Дмитрий Михайлович, подводя ее к четверым мужчинам и двум женщинам, сидевшим на двух стоявших рядом диванах.

Одна из женщин выглядела моложе Веры, а все остальные гости Малевского были его возраста или старше. Квартира находилась в доме дореволюционной постройки, и обставленная массивной мебелью гостиная, в которую они вошли из просторной прихожей, была в два раза больше купленной Василием однушки.

— Начну с дам, — сказал хозяин. — Это Елена Васильевна Кречетова. Она проректор по учебной работе в той организации, куда вас не приняли, кандидат искусствоведения и профессор.

Выглядела Кречетова лет на шестьдесят, но, скорее всего, была старше. Ее приятное лицо молодили коротко стриженные густые волосы. Седину она тщательно закрашивала.

— Здесь все довольно скромно одеты, — сказал глюк, — одна ты вырядилась.

— Я на таких встречах впервые! — огрызнулась Вера, которой самой было неприятно так выделяться из всей компании.

— Это Герман Вячеславович Черемшинский, — продолжил Малевский. — Он у нас народный художник России и профессор.

Черемшинский был единственным из гостей, кто приветливо ей улыбнулся, остальные смотрели на Веру без интереса, кроме молодой женщины, которая не скрывала своей неприязни.

— Кирилл Юрьевич Гришанов, — представил хозяин высокого усатого мужчину. — Он доктор экономических наук и советник нашего министра.

Когда они садились в машину, Вера спросила, почему Дмитрий Михайлович не сказал ей о своей работе в министерстве.

— Откуда вы узнали? — спросил он. — Ах, из Интернета! Понимаете, Вера, когда я вам буду представлять друзей, скажу и об их работе, но я к вам подошел знакомиться из личной симпатии, и называть тогда свою министерскую должность было…

— Ладно, не оправдывайтесь, — сказала она. — Я все поняла.

— Еще один мой коллега, — кивнул Малевский на мужчину лет семидесяти с крупными чертами лица. — Директор департамента кинематографии Вячеслав Федорович Тальков. Он член правления кинематографистов России и член Академии киноискусства. Если захотите где‑нибудь сняться, обращайтесь к нему. А этот молодой человек — заслуженный артист России, один из дирижеров Большого театра Павел Николаевич Клинкин.

«Молодому человеку» было не меньше пятидесяти, но в его черных волосах не было видно ни одного седого волоса. Скорее всего, он их красил.

— Последней представляю эту девушку, — сказал Дмитрий Михайлович. — Я ее сегодня не приглашал, но ей не требуется приглашение. Я думаю, что для вас будет достаточно имени, потому что она пока не наработала каких‑то званий и чинов. Это моя младшая дочь Ольга. Старшая, к сожалению, нас покинула и вместе с мужем уехала жить во Францию. Вам, Вера, представляться не нужно, потому что я уже о вас рассказал.

— На всех произвела впечатление ваша сила воли, — насмешливо сказала Ольга, заставив отца нахмуриться. — Вы ведь голодали месяц?

— Два месяца с небольшим перерывом, — ответила Вера, уже зная, что ей сейчас скажут.

— Вы и сейчас не худая, — сказала Ольга. — Как же нужно было разъесться, чтобы два месяца сбрасывать вес?

— В моем весе виноват университет, в котором преподает Елена Васильевна, — улыбнувшись Кречетовой, сказала Вера. — Не знаю, работали ли вы в нем двадцать лет назад, когда мне подрезали крылья, но в приемной комиссии вас точно не было.

— Вы к нам поступали? — спросила Кречетова. — И на какой факультет?

— На актерский, — ответила она. — Завалили при проверке моих способностей. Я была о них другого мнения, но с комиссией не поспоришь. Много позже мне сказали, что нужно было год поработать, познакомиться с кем‑нибудь из ваших преподавателей, стимулировать его, а потом поступать вторично. Увы, я об этом не подумала!