Приговор (СИ)

— Боль — это хорошо, — довольно сказал глюк. — Это прекрасный стимул для роста и укрепления мышц. Главное, чтобы не было травм, а ты себе ничего не потянула. И не надо изображать умирающую. Сейчас сделаешь обычную зарядку, а всем остальным займешься перед обедом. Если хочется плакать, поплачь, лишь бы не сачковала. Результаты в исторически короткие сроки без слез не получишь.

— Ты можешь, когда вернут тело, сюда прилететь? — постанывая от боли, спросила Вера. — Если ты летаешь в этот Мирт, а из него летают сюда…

— Наверное, смогу, — ответил он. — Из координат таких миров, как ваш, не делают секретов. А для чего тебе?

— Хочу тебя задушить, — призналась она, — не до конца и не один раз.

Так у Веры прошла вся первая неделя занятий. По ночам она складывала свою «икру», а днем занималась спортом и отсыпалась. На второй день после вечеринки позвонил Малевский, но она сказала, что занята, попросила не звонить и пообещала, что, когда освободится, позвонит сама.

— А ты очень неплохо укрепила мышцы, — сказал ей глюк. — Еще неделя таких занятий, и можно будет заниматься тренажерами. Даже живот уже не вываливается и почти плоский.

— Послушай, нельзя ли сделать перерыв с ночной работой? — спросила Вера. — А то я скоро чокнусь от этих занятий.

— У тебя работает программа, — объяснил он. — Я не могу в нее вмешаться, а ты ее не остановишь, пока не закончишь работу. Ты ее делаешь восемь дней и до сих пор не бросаешься на людей, значит, привыкла. Придется терпеть до конца. Можешь позвонить своему художнику и пригласить его погулять. Через неделю испортится погода, и для прогулок придется ждать зиму.

— Позвоню, — решила Вера. — И ему будет приятно, и я прогуляюсь, а то все хождения в кафе и магазины. Заодно узнаю, что ему обо мне сказали друзья. Соседка говорила, что днем лучше гулять возле пруда. Здесь безопасно, если не шляться одной потемну.

— Отпуск закончился, и я уже на работе, — ответил ей сразу взявший телефон Малевский. — Сейчас три часа, а для того чтобы разделаться с делами и до вас добраться мне понадобится час. Вы хотите гулять у пруда, не позднее будет время для такой прогулки?

— Мне сказали, что там в хорошую погоду отдыхают даже мамочки с колясками, — сказала Вера, — а погода вроде хорошая. Значит, я вас жду. Когда будете подъезжать, позвоните, и я спущусь.

Наверное, Дмитрий Михайлович наплевал и на дела, и на правила дорожного движения, потому что был в ее дворе уже через полчаса. Они оставили машину и по дорожке через сквер пошли в сторону пруда.

— Я еще там не была, — сказала взявшая его под руку Вера, — но говорили, что идти минут десять. А погода начала портиться. Натянуло тучи, и этот ветер… Но дождя по прогнозу не будет.

— Не холодно в этой куртке? — спросил Малевский. — Надо было нам с вами поехать в какое‑нибудь заведение и культурно отдохнуть. Здесь хорошо летом, а уже середина сентября.

Переговариваясь, они вскоре добрались до озера. На открытом месте ветер стал сильнее.

— Никаких отдыхающих, кроме нас, — констатировал Дмитрий Михайлович. — Нет, ошибся, есть еще одна компания, но это не мамочки с колясками. Может, уйдем?

Вдоль берега в их сторону шли пятеро парней.

— Трезвые, — присмотрелась Вера, — и лица русские, на азиатов не похожи. Вряд ли они к нам прицепятся. Но если хотите…

Она ошиблась. Трогать их никто не собирался, но парней рассмешил возраст ее ухажера.

— Смотрите, какая краля, — сказал один из них остальным. — А кавалер у нее староват. Эй, дед, неужели у тебя еще стоит? Оставил бы ты ее кому‑нибудь помоложе, например, нам, а то ведь ты на ней помрешь!

Все расхохотались и ускорили шаг, чтобы объекты развлечения не удрали.

— Бегите! — крикнул Вере Малевский. — Я их постараюсь задержать!

— Беги, — поддакнул глюк. — Кого‑нибудь найдешь или позвонишь в полицию. Ничего они ему не сделают, ну врежут пару раз…

С Верой творилось что‑то непонятное. Страха не было, была злость, которая росла и наконец превратилась в бешенство. Кинув куртку оторопевшему Дмитрию Михайловичу, она бросилась на парней. Никто из них такого не ожидал и не успел отреагировать, тем более что Вера двигалась ненормально быстро. Двое вырвавшихся вперед парней получили по удару в горло и упали на асфальт, и только тогда до остальных дошло, что они нарвались на спятившую бабу. Двое попытались отбиться, но двигались слишком медленно и не умели драться. Пятый успел сбросить куртку и прыгнул в пруд. Когда Вера увидела, что не осталось противников, вся ее злость куда‑то исчезла, и навалилась такая усталость, что захотелось лечь на асфальт рядом с избитыми ею парнями.

— Ты куда поплыл, дурак! — крикнула она парню, который удалялся от берега. — Вода холодная, простынешь!

— Отстань, сука! — крикнул он в ответ. — Бешеная!

Трое лежавших стонали, а четвертый был без сознания, но теплый, поэтому Вера не стала никому помогать и поплелась к впавшему в ступор Малевскому.

— Верните куртку, — попросила она, — холодно. Да не пугайтесь вы так! Они вас оскорбляли, вот я и разозлилась.