Приговор судьи

При этих словах Гром кивнул на стоящее рядом существо с большой головой и серой кожей. На нем была старая выгоревшая футболка с короткими рукавами вся измазанная запекшимися бурыми пятнами. Кровь, несомненно, принадлежала самому Илюшеньке. Вытекла она из двух довольно глубоких ран на руке и плече. Напавший призрак отхватил из тела парня несколько кусков мяса, но Илюшенька словно не замечал этого, даже не утрудился перевязкой. Самое удивительное, что кровотечение остановилось само собой. А сейчас поверх разорванной мышечной ткани стала образовываться какая-то темная пленка очень похожая на струпья, такие, какими они бывают на благополучно зарастающей ране. Все это я отметил чисто машинально, отметил и тут же отправил на самую дальнюю полку в хранилище своей памяти. На будущее так сказать, если конечно оно у нас будет.

– Товарищ полковник, а что будем делать теперь?

Вопрос задал Васька. Парень оказался жив, и этот факт слегка согрел мою душу. Везучий, чертяка! Что же касается моего ответа… Вообще-то мне очень хотелось рявкнуть во всю глотку: «Эй вы, придурки, какого черта за нами поперлись?! Ведь вначале план был совершенно иной: выждать, затаиться в пустыне, разобраться в обстановке. А что теперь? Грузите меня вопросами, на которые я не знаю ответа». Но, конечно же, ничего такого я не сказал. Люди решились на подвиг, а я их носом в дерьмо? Нельзя же так!

– Будем делать то, что и планировали с самого начала, – я взял себя в руки и указал в сторону туннеля, из которого пришли призраки-ремонтники. – Надо найти и освободить пленных. Это единственный выход. Мы поможем им, они помогут нам, только вместе мы способны противостоять головастым.

– Полковник, а нам точно туда? Там же эти… – бывший сотоварищ Хряща, мужик, под глазом которого «светился» автограф моего сына, с нешуточным сомнением покосился на два паукообразных трупа.

– Точно. Точнее некуда.

Вместо меня ответил Гром, и я удивился той уверенности, что наполняла его голос. Откуда он может знать куда идти, где искать? Здесь ведь все в прямом смысле не по-людски, здесь сам черт ногу сломит! Наверняка этот вопрос заглавными буквами прорисовался у меня на лбу, да и не только у меня одного, поскольку Олег поспешил объяснить:

– Па, я ведь тебе уже говорил, что иногда вижу сны… очень странные сны.

– Сны…? – мне действительно припомнилось, что Олег и впрямь что-то такое говорил. Только в бешеном водовороте последних событий его слова смазались, поблекли, напрочь вылетели из головы.

– Я знаю это место, – Гром уже в который раз огляделся по сторонам и, как бы соглашаясь с самим собой, кивнул. – Я несколько раз видел его во сне, в том числе и в ночь перед нашим выходом. Кто-то вел меня через туннели и переходы.

– Кто? – выдохнул я, подсознательно ожидая, что сейчас услышу описание высокого худощавого человека в сером плаще и выгоревшей зеленой бандане.

– Не могу вспомнить, – Олег отрицательно покачал головой.

– Командир, а в этом своем сне ты нашел людей? – спросил какой-то лысый широкоплечий мужик, лицо которого обрамляла грязная белая борода.

– Я знаю, где содержат женщин. Это… – Гром запнулся, припоминая, – Это в другом куполе. Довольно далеко отсюда. Но где-то в этой зоне должен начинаться скоростной транспортный туннель.

– От баб нам особой помощи не дождаться, даже наоборот, – буркнул белобородый. – Бабы сейчас это больше обуза.

– Их готовят к эвакуации. Женщины это очень ценный материал, и головастые не хотят им рисковать.

– Откуда ты все это знаешь? – я нахмурил лоб, понимая, что мы, кажется, заработали на свою голову еще одну проблему.

– Знаю… – командир «серых» уставился куда-то мимо меня. – В своем сне я повстречал девушку. Она и рассказала. – После этих слов Олег вдруг быстро поглядел мне в лицо. – Па, у нее глаза… Такие большие и карие, как у мамы, и куртка… зеленая, точь в точь как та, что мы с тобой покупали. Я сперва даже подумал, что это она.

От слов сына я даже пошатнулся.

– Лиза! – губы сами собой прошептали дорогое мне имя. – Что ж ты раньше-то молчал?!

– А что бы изменилось? – Олег вдруг превратился в того самого серьезного и рассудительного Грома, которого так уважали все партизаны железного моря. – Мы ведь и так делали, что могли.

– Что изменилось…?! – выдохнул я в гневе, но тут же опомнился и поспешил взять себя в руки. Олег, конечно же, был прав. Вернее, раньше был прав. Но только теперь эта самая правота нуждалась в некоторой коррекции с моей стороны. – А ну, бегом марш! – жесткий не обсуждаемый приказ должен был хорошенько перетряхнуть как мозги «серых», так и их командира, вышибить из них последние колебания и сомнения. – Где твой туннель? – Я схватил сына за плечо и хорошенько встряхнул его. – Вспоминай!

– Макс! – неожиданный окрик Загребельного заставил остановиться. – Давай сюда. Ты должен взглянуть на это!