Приговор судьи

Я проскрежетал это очень решительно, хотя положа руку на сердце, уверенности, что мы совладаем с системами «тупика забвения», абсолютно не было. Но просто так стоять и бездействовать… Это было невозможно, немыслимо. Наши юные друзья рассказали, что головастые загнали внутрь женского блока целую толпу призраков, и это были вовсе не флегматичные биороботы из обслуги. Лиза и Пашка узнали в них кровожадных тварей с поверхности, тех самых, что охраняли Базу, а приходя на Землю, охотились на людей. Так что за воротами, перед которыми мы сейчас стояли, могла твориться настоящая бойня. Надежда на то, что пробравшиеся внутрь Соколовский, Летяев и старик Серебрянцев смогли что-либо противопоставить этим беспощадным убийцам, была не велика… Да какой там «не велика»! Она казалась просто мизером. Однако именно эта самая песчинка и заставляла нас спешить, лихорадочно искать лазейку, через которую можно было прорваться в изолированную зону.

Стена, в которую были врезаны преградившие нам путь ворота, оказалась густо облеплена разнообразным оборудованием: блоки со светящимися голографическими экранами, компрессоры, походящие на огромные аппараты искусственного дыхания, змеевидные сепараторы, внутри которых кипели разноцветные мутные смеси и еще куча другой всякой-всячины, которую и описать-то было весьма проблематично, не то что предположить о ее предназначении. Единственное, что казалось действительно знакомым, к виду чего мы уже понемногу стали привыкать, так это темные металлические лианы. Они тянулись от устройства к устройству, от блока к блоку, превращая стену в лежбище черных металлических осьминогов, которые глядели на нас сотнями зловеще горящих глаз.

– Ищите! – широким взмахом я указал на оборудование, которое располагалось по соседству с массивным ободом ворот, а потому вполне могли оказаться панелью управления. – Инженеры, электрики, механики… Думать, работать, мать вашу!

Показывая пример, полковник Ветров первым кинулся к прямоугольному блоку на вид напоминавшему здоровенную микросхему, из которой вместо усиков-контактов вырастали ряды черных металлических побегов. В центре этого агрегата тревожным красным глазом мигал какой-то круглый иероглиф очень похожий на колесо со спицами. Именно эта ассоциация и определила мой выбор. Колесо – символ движения. А что тут еще, нахрен, может двигаться? Только дверь! Скорее всего, данный дедуктивный подход являлся полным дерьмом и вовсе не соответствовал логике головастых, но ничего лучшего у меня, увы, не было.

Когда я подбежал к прибору и стал вскрывать его предохранительный щиток, то краем глаза заметил, что мой приказ выполняется. Сразу пятеро или даже шестеро человек бросилось разгадывать головоломки пришельцев. В их числе оказались и молодой парень в забрызганной кровью флотской тельняшке, и девушка в грязной темно-зеленой куртке. Вместе они принялись тыкать пальцами в мигающий разноцветными огоньками небольшой пульт управления, тем самым пытаясь подобрать код.

Лишь один мимолетный взгляд в сторону этой парочки воскресил в памяти картину получасовой давности, когда обознавшись в полумраке, приняв Олега за меня, Лиза кинулась ему на шею. Вцепившись друг к другу они замерли, и только лишь громкий окрик Пашки: «Лиза, это не он!» смог разорвать эти объятия. Все это произошло каких-то полчаса назад… и вот теперь они снова вместе.

Конечно же тогда, в сумрачном туннеле я не почувствовал никакой ревности. Все чувства и ощущения затмило одно огромное счастье от встречи с Лизой и ее шалопаем братом. Они действительно оказались живы, и все остальное стало уже вовсе неважным, второстепенным, не стоящим даже выеденного яйца. Да, это было тогда… Но сейчас что-то изменилось, и в глубине души старого танкиста зашевелились невесть откуда взявшиеся досада, может даже обида.

Цирк-зоопарк, какая еще к дьяволу досада?! – я вдруг очнулся от неожиданно накатившего наваждения. – Какие могут быть личные обиды, когда там, за стеной, гибнут ни в чем не повинные люди, причем гибнут жуткой лютой смертью?!

Яростным рывком я отодрал непослушный щиток и принялся копаться в потрохах прибора. То, что эта штуковина запускала какую-то очень важную систему, не оставалось ни малейшего сомнения. В центре голографической панели виднелось углубление для трехпалой руки. Так что работу, как пить дать, следовало начинать с личной идентификации.

– Надо было оттяпать лапу тому уроду, которого прикончили женщины. Черт, тормознул! – за моей спиной прозвучал раздосадованный голос Загребельного.

– Не факт, что она бы сработала, – буркнул я, не оборачиваясь.

– Не факт, – согласился Андрюха и тут же отпихнул меня в сторону. – А ну, посторонись!

Леший размахнулся и метнул свой лом точно в датчик идентификатора. Послышался скрежет рвущегося металла, во все стороны полетел ослепительный фонтан искр.