Приговор судьи

Что именно происходило там, нам предстояло узнать на своей собственной шкуре. Я понял это, когда стальной борт передо мной вдруг расплылся, словно размазанный мокрой кистью, а поверх него поплыли непонятные черные разводы. И это был вовсе не дым, не туман, и уж тем более не хорошо знакомые мерзкие тела призраков. Это было ничто, бесконечность, бездонная пустота, которая, словно концентрированная кислота, хлестнула в полковника Ветрова, разъела, растворила его тело, разум и душу.

Глава 19

В себя я пришел одним рывком, словно вынырнул из-под воды, где пребывал, как минимум, целую вечность. Именно так мне показалось. Легкие ссохлись и съежились. Чтобы вновь наполнить их живительным кислородом, мне срочно требовался воздух… очень много воздуха!

Сделав один гигантский глоток, я закашлялся. Вместе с горячим сухим воздухом в глотку набилось что-то хрустящее и колючее. Проглотить эту дрянь не позволял инстинкт самосохранения, а поэтому, давя кашель, я стал отхаркивать смоченные слюной горькие комки. Все это было до жути неприятно, но, тем не менее, служило неоспоримым доказательством того, что старый танкист все еще жив.

Жив! Хорошо, что жив, но вот надолго ли? Я вытер ладонью губы и затравленно огляделся по сторонам. Вокруг царил полумрак изрезанный желтоватыми лучами нескольких электрических фонарей. В их тусклом свете угадывались ободранные металлические стены и неуверенно шевелящиеся, постанывающие человеческие фигуры. Они с головы до ног были покрыты слоем пушистого серого снега, крупные хлопья которого все сыпали и сыпали откуда-то сверху из темноты.

Снег? Странный снег. Я почувствовал, как он касается моего лица, щекочет кожу. При этом совершенно не ощущалось ни холода, ни влаги от растаявших снежинок. Значит никакой это не снег. Это… Это… Это пепел! Да, так и есть, тот самый, так хорошо знакомый мне серый пепел.

Нельзя сказать, что открытие уж очень ошеломило. Где-то в глубине души я уже был готов к такому повороту сюжета. Выходит попали, перенеслись, оказались в мире призраков. И что теперь? Для чего мы здесь? Чтобы эти твари могли спокойно, не спеша, с аппетитом нас пережевать?!

– Отец! Папа! Ты где?

Переполненный беспокойством крик Олега прозвучал из темноты. Мой сын! Он здесь. Это я затащил его сюда. Получается, отыскал и своими же руками сунул в мясорубку. И уже ничего не поделаешь, не исправишь. Страшно, неправильно, несправедливо! От таких мыслей, от всего происходящего душу стал сдавливать приступ безысходности, обреченности и тоски.

– Нормально! Я здесь, я живой! – мне понадобились недюжинные усилия, чтобы голос не дрогнул.

– Куда тебя понесло, отец?! А ну давай назад! Отойди от борта. Живо, тебе говорят!

Цирк-зоопарк, а ведь он пока ничего не понял. Они все ничего не поняли, – пронеслось у меня в голове. – Для Грома и его людей мы все еще находимся в той бесконечной грязно-желтой пустыне, затянутой таким же мутным серо-желтым туманом.

– Откуда тут эта дрянь!

Несущиеся со всех сторон, полные недоумения возгласы подтвердили мои подозрения. Люди стряхивали с себя пепел и растерянно оглядывались по сторонам. Лучи фонарей шарили по железным стенам стараясь убедиться, что наша крепость по-прежнему цела и неприступна.

– По крайней мере, фонари здесь работают, – бас Загребельного прозвучал где-то совсем рядом. – Хороший знак. Может, будет работать и все остальное.

Я повернул голову и отыскал замерший в шаге позади массивный силуэт. «…Все остальное». Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, о чем это Леший. «Все остальное» – это оружие, механизмы, приборы, в том числе те, что установлены на моем… теперь уже моем Т-64.

При мысли о танке на душе сразу потеплело. Все-таки здорово, что я его спас. Сейчас боевая машина может нам очень и очень пригодиться. Ведь одно дело топать по чужому неведомому миру пешком и совсем другое глядеть на него из-под защиты брони. Кстати, об этом самом мире:

– Нам следует поскорее разобраться с тем, что творится снаружи, – предложил я другу.

– Рано, – в полумраке мне показалось, что Леший отрицательно качает головой. – Скорее всего, там еще очень темно. Хрен что разберешь.

– Это если тут действительно бывают ночи, дни, рассветы и закаты. Ну, а если нет… Тогда мы будем просто тупо терять время. Появление такого крупного объекта, как корабль, не может долго оставаться незамеченным.

– Мужики, вы понимаете, что происходит? – из темноты к нам пробирались несколько человек, среди которых явно находился Черкашин.

– Я понимаю, – голос Кальцева было сложно не узнать.

– Подойди ближе, – Леший включил фонарик и практически сразу нащупал лучом одинцовского разведчика.

– Когда ты улепетывал с Базы, ощущения были точно такие же? – когда заместитель Нестерова оказался рядом, я негромко задал вопрос, на который уже знал ответ.

– Примерно, – Кальцев заслонился от бьющего ему в глаза света. – Только пепла гораздо меньше. А может просто рассеяло его. Там ведь крутило дай боже… настоящий смерч.

– О чем это вы тут толкуете? – рядом с одинцовцем встал Олег. Его бронзовое от загара лицо было чернее тучи.