Приговор: Жить

Раздавив окурок в пепельнице, капитан недовольно посмотрел на стопку документов. С какой стороны браться за это дело он не представлял.

Звонок мобильного оторвал Николая от бесплодных размышлений.

— Привет, Лидочка, — улыбнулся мужчина, услышав голос подруги.

— Привет! Я не отвлекаю? Ты можешь разговаривать? — как обычно, первым делом поинтересовалась она.

— Могу, рабочий день почти закончился. Скоро буду в нашем кафе.

— Вот я потому и звоню, — погрустнела Лида. — Сегодня не получится встретиться.

— О, — разочаровано выдохнул Николай. — У тебя что-то случилось?

Лида на мгновенье запнулась, так, что ему показалось, будто девушка раздумывает, стоит ли озвучивать причины.

— Ничего плохого не случилось, — сказала она, наконец. — Сегодня вечером возвращается моя подруга. А я совершенно об этом забыла.

— Ах, вот оно что, — расслабился капитан. — Бери ее с собой, погуляем вместе. Посидим где-нибудь на открытой террасе…

— Я так и подумала, что ты будешь не против ее компании, — по голосу было понятно, что девушка улыбается. — Но Ри…

Лида умолкла.

— Погоди, это другая подруга? Я думал, твоя соседка Марго вернулась.

— Она, — замялась девушка. — Просто она не любит, когда я ее так называю при других людях.

— Маргарита не любит, когда ее зовут Рита? — хмыкнул Николай.

— Вот именно! — с облегчением отозвалась Лидочка. — Ты уж не рассказывай ей об этом, когда вы познакомитесь.

— Не расскажу. Только я уже начинаю думать, что и возможности такой у меня никогда не будет, — рассмеялся капитан. — Твоя подружка неуловима, как сибирский снежный человек, и почти так же нелюдима.

— Почему? — возмутилась девушка. — Она хорошая! Очень добрая и весёлая!

— Я шучу, Лидочка. Ты часто упоминаешь Маргариту, но во плоти я ее еще ни разу не видел.

— Я вас познакомлю, и ты увидишь, какая она замечательная! Только не сегодня.

— Значит в другой раз, — покладисто согласился Николай. — Тогда до завтра?

— Ага! — радостно согласилась Лида. — Позвони, когда сможешь.

— Обязательно, — с улыбкой пообещал он.

Разговор с девушкой вернул Николаю утраченное с самого утра душевное равновесие. Впрочем, Лидочка всегда дарила ему заряд позитива, даже мимолетная мысль о ней вызывала улыбку. Он просто не мог хандрить и злиться, вспоминая огромные чуть наивные глаза и вечно растрепанные светлые волосы, как у мальчишки-сорванца.

Капитан неохотно вернулся на рабочее место. Но думать об убийстве Матросова не получалось. Он не понимал, откуда начинать распутывать этот клубок. А тянуть торчащие во все стороны непонятные ниточки было чревато: слишком много важных и влиятельных людей так или иначе оказались замешаны в эту историю. И посоветоваться было не с кем. Макс отсыпался после дежурства, а больше капитан никому так не доверял.

Взглянув на часы и убедившись, что рабочий день давно закончился, Николай махнул рукой. «Будет день — будет пища, — проворчал он, убирая документы в сейф. — Даже операм надо иногда отдыхать».

А Максу в этот момент было не до отдыха. Он уже несколько часов подряд носился по сокурсникам и друзьям убитой китаянки в попытках прояснить хоть какие-то детали. Но ничего интересного ему не рассказывали. Мало того, половина так называемых свидетелей с трудом говорила по-русски, а вторая половина делала это с таким мозгодробильным акцентом, что у оперативника загудела голова уже после третьей «беседы». А девушка, сидевшая сейчас перед ним на потертом диване общежития, была восьмой.

— Серьги? — устало переспросил майор Ребров узкоглазую студентку.

— Да, — с мягким, каким-то мяукающим акцентом подтвердила она. — Линь говорила, что они достались ей от предков.

— Вы уверены? — Макс записал последние слова и посмотрел на соседку убитой вчера китаянки. — Может быть, она просто сняла их или дала кому-то поносить?

— Очень уверена. Линь не снимала их. И никому не давала. Называла талисманом.

— Дорогие?

— Очень дорогие, — русское слово «очень», похоже, пленило восточную девушку. — Линь очень носила талисман. Я говорила: «Очень опасно», но Линь очень не слушала.

— Ваша подруга вела себя очень беспечно, — машинально отозвался майор, думая о прояснившемся, наконец, мотиве убийства. — Я очень прошу…

Тут он спохватился, что подхватил манеру собеседницы изъясняться.

— Извините. Прочитайте и подпишите, пожалуйста, протокол.

Глава 6

Начало июля. Суббота

Ефим Филиппович в четвертый раз перечитал короткий текст на мониторе своего компьютера и с коротким всеобъемлющим эпитетом смёл ноутбук со стола вместе с телефоном и прочей мелочью.

— Фыонг сюда! — рявкнул он сунувшемуся в двери перепуганному секретарю.

Перекошенная физиономия исчезла, и авторитет нетерпеливо зашагал по кабинету, безжалостно топча попадающиеся под ноги осколки пластмассы. Шесть шагов, камин, разворот. Шесть шагов, столешница, разворот. Обернувшись в очередной раз, он остановился, словно налетев на невидимую преграду: у двери стояла как всегда невозмутимая вьетнамка и наблюдала за его метаниями.

— Иногда я думаю, что ты — привидение, — проворчал он, усаживаясь в кресло. Присутствие девушки действовало на него умиротворяюще.