Приговор

  - Ты считаешь, что мы, кто первыми в космос вышел, нашему вооружению нет равных в мире и не будет еще пятьдесят лет. И после всех этих побед наша экономика в застое? - Антипов нахмурился, чувствовалось - он раздражен несговорчивостью своего заместителя.

  - Юрий Иванович, не один космос и вооружение составляют экономику страны, а машиностроение, а легкая, пищевая промышленность, товары народного потребления? Мы неуклонно отстаем от Запада, в стране стали появляться дефициты на качественную продукцию и товары, и к сожалению, почти всегда они зарубежного производства. Когда у нас огромный потенциал рабочих ресурсов, особенно на селе. Нет работы на селе, только животноводство и полеводство. Перерабатывающая промышленность ушла в город, забрав за собой молодежь.

  - Лев Борисович, за твою демагогию, а другими словами я не назову твои крамольные речи, в другое время, лет пятьдесят назад, я с тобой так не разговаривал бы. Я тебе "строгий выговор" объявлю с занесением. Эко демократ выискался с партбилетом в кармане, - Антипов нахмурил брови.

  - Вы не правы, Юрий Иванович, я коммунист до мозга костей, но понимаю, что и при социалистической плановой экономике необходимы рычаги конкуренции.

  - Есть рычаги, это соцсоревнования, все продумали за тебя, твое дело выполнять, ты солдат коммунистической партии. Еще подобные речи услышу, билет положишь на стол, реформатор.

  Разговор происходил в 1982 году, а в 1985 Антипов одним из первых секретарей обкомов поддержал решение апрельского пленума ЦК КПСС и телеграммой известил об этом ЦК партии. Антипов одним из первых руководителей регионального масштаба проголосовал за создание в стране кооперативов. Они повышают уровень обслуживания, создают конкуренцию.

  Ничто не ново на земле, все повторяется. Суета сует, все суета сует. Антипов выразил свое мнение, основанное на мудром, правильном и очень своевременном решении ЦК партии, направленное на укрепление руководящей роли партии, на повышение благосостояния советских граждан.

- 26 -

  По деревенской улице совхоза "Первомайский" шел сержант пограничник: высокий, стройный, подтянутый. Старушки, стоявшие у колодца-журавля, замолчали. Единственного колодца, оставшегося в селе. В совхозе на центральной усадьбе давно водопровод в каждом доме, и только старушки, скорее по привычке, приходили к высокому журавлю колодца обсудить последние деревенские новости. Добротный колодец из дубовых бревен был здесь, казалось, всегда, еще в войну, он не одно десятилетие утолял жажду путников. Со временем несколько венцов сруба, пришедших в негодность, заменили, и колодец вновь дарил людям холодную, до ломоты зубов, чистую, как слеза воду. Вода из этого колодца считалась лучшей в селе, и сюда приезжали даже из райцентра, расположенного в пяти километрах, на машинах. В райцентре было два совхоза: "Первомайский" расположен в старой части села, а новую, построенную уже после войны, занимал райцентр и усадьба совхоза имени XX партсъезда.

  Старушки прервали свои разговоры и стали с интересом рассматривать молодого солдата. Солдат вежливо поздоровался, проходя мимо колодца. Баба Мотя предложила ему испить родной водицы. Солдат согласился, снял зеленую фуражку, положил на лавочку, сделанную специально для ведер, свой чемодан. Баба Мотя поднесла ему полную алюминиевую кружку чистой ледяной воды. Кружки всегда висели на прибитом к срубу колодца гвозде. Солдат залпом выпил, крякнул от удовольствия.

  - Спасибо, мамаша, - поблагодарил он и надел свою зеленую фуражку.

  - На здоровье! На здоровье, сынок, - наперебой стали желать старушки.

  Одна из них, баба Варя, самая нетерпеливая, не выдержала, спросила:

  - Прости, сынок, мы не узнаем тебя. Не зоотехника нашего, Нины Никаноровны, сын будешь?

  - Да, ее, баба Варя. Я тебя узнал, ты не изменилась.

  Баба Варя жила недалеко от дома Суховерховых, через десять домов. Суховерховы жили на окраине новой усадьбы, в совхозной квартире, а баба Варя - в самом начале старого села. Улица совхозных квартир-близнецов тянулась на километр по обочине асфальтированной дороги.

  - Отслужил, касатик, матери Нине радость, дождалась, - по обычаю запричитали сердобольные сельские старушки у колодца.

  - Да, нет, в отпуск я, на месяц. А потом поеду в школу прапорщиков. Решил остаться в армии служить. Надо кому-то и хлеб сеять, и родину защищать. Спасибо за воду. Два года скучал и мечтал ее попить. Нигде больше нет такой.

  - А служил, сынок, далеко? - снова поинтересовалась на правах соседки баба Варя.

  - Далеко, в Таджикистане. Там совсем другая вода, наша намного лучше, - ответил Иван и, взяв в руки свой чемодан, быстро зашагал в сторону своего дома.

  * * *

  Нина Никаноровна была на свиноферме, когда примчалась на своем мотоцикле с взъерошенной ветром короткой стрижкой Светочка. Шлем бесполезно лежал в коляске.

  - Нина Никаноровна, с вас килограмм "Каракумов". Я первая вам сообщаю, - Светочка сияла.

  - Что сообщаешь? - Нина Никаноровна невольно заволновалась, руки почему-то невольно задрожали. - Кто, кто приехал, не томи!