Приговоренные к Аду. Кровь ангела (предыстория) (СИ)

— Белл-Ориэль! — раздавшийся сверху голос Архангела заставил обоих парней мгновенно замереть, и придержать свою ярость. Они обернулись. Наверху, у лестницы стоял Михаил и, неодобрительно сдвинув брови, наблюдал за происходящим. — Мне долго ещё дожидаться? Поторопись!

— Да, Великий, — послушно отозвался Белл, поднимаясь по лестнице мимо неохотно посторонившегося Неллиэля.

— Позже договорим, — прошипел тот, когда Белл с ним поравнялся.

Белл даже бровью не повёл. Спокойно обойдя воина, он поспешил за Архангелом. Тот провёл его по длинному коридору и кивком указал на одну из дверей.

— Это жилой блок, — когда Белл вошёл в огромную комнату, заставленную кроватями по всему периметру, коротко пояснил Михаил. — Занимай свободную койку и полку в шкафу. Разложишь вещи — и тут же отправляйся на полигон. Занятия уже начались, так что поторапливайся!

— Да, Великий.

— На поблажки не рассчитывай, — хмуро глядя, как Белл распаковывает вещи, вновь заговорил Архангел. — У тебя есть год, чтобы доказать, что ты хоть на что-то годен. Сможешь меня убедить — твоё счастье. Нет — отправлю на кухню убирать помои, где и останешься до конца вечности!

— Да, Великий, — спокойно кивнул Белл, заканчивая с вещами и направляясь обратно к дверям.

— И учти, — не дав ему пройти, Михаил повысил тон. — Уважения своих товарищей, ты должен добиться сам. Мне нет дела до ваших разборок за пределами полигона. И я не буду особенно горевать, если на очередном построении не досчитаюсь кого-то из самонадеянных новичков. Если не сможешь постоять за себя здесь — тебе не место в Великом воинстве, ясно, Белл-Ориэль?

— Я всё понял, Великий, — голос Белла не дрогнул, однако взгляд заметно потемнел. — Можно только один вопрос?

— Спрашивай, — Архангел милостиво кивнул.

— А вы будете горевать, если вдруг недосчитаетесь тех, кого определили достойными занимать место в Великом воинстве?

Михаил застыл, потом побелел и покрылся пятнами.

— Что ты себе позволяешь?! — прошипел он, задрожав от гнева. — Уже возомнил себя героем, мальчишка?! Марш на занятия! И молись, чтобы с такой гордыней тебе повезло продержаться здесь хотя бы неделю!

* * *

Белл-Ориэль следовал за Михаилом к полигону, думая о том, что решение Архангела предоставить ему шанс стать воином вызвано отнюдь не желанием опробовать его способности, а вполне прагматичным решением избавиться от неудобного ученика. Кажется, Михаил даже не потрудился скрыть свои истинные мотивы, достаточно ясно дав понять, что устранить проблему в лице Белла можно вполне законно, не прибегая к более радикальным методам и не мучаясь после угрызениями совести. То, что Белл сможет постоять за себя и выжить в суровых казарменных условиях, даже не приходило Архангелу в голову. Именно поэтому вопрос юноши так вывел его из себя. Нет, Михаил явно не рассчитывал на возможность Белла выжить среди тех, чья доблесть и сила проверялись ежеминутно, и в чьём разуме билась только одна мысль — победить любой ценой.

Где-то в глубине души Белл понимал Михаила и даже оправдывал его действия тем, что Архангел радеет за благополучие этого мира, делая всё, чтобы обезопасить его от всяческих угроз. Хватило одной войны, в которой погибло более половины всех ангелов, чтобы сейчас легкомысленно относиться к возможной опасности. А то, что они с Нигаром опасны, тот уже и сам начал догадываться. Достаточно вспомнить мёртвых птиц и способности младшего перемещаться незамеченным на любые расстояния. Но самое плохое, что с недавних пор Белл чувствовал и в себе настораживающие перемены. Не столь явные, как у брата, но не менее пугающие. Что-то могущественное и тёмное поднималось иногда из глубины сознания и требовало выхода, упрямо настаивая на праве явить себя миру. Белл сдерживал такие порывы изо всех сил, сражаясь с ними и с самим собой, но всё чаще проигрывал. Зло захлёстывало и не давало дышать, стараясь выплеснуться наружу и затопить собой всё вокруг. В таком состоянии парень больше не мог оставаться в хоре и находить успокоение в пении. Душа не отзывалась музыке, она рвалась в бой, хотела действий, чтобы утолить свою потребность в сражении.

Именно поэтому Белл сделал всё, чтобы убедить Сарниэля в том, что его голос больше не годится для вокальных партий. Когда хормейстер объявил о решении Михаила перевести того в казарму, Белл-Ориэль едва сдержал победный вопль. Это было то, чего он хотел и чего жаждала его душа! Теперь больше не придется прятать свои эмоции и носить постоянную маску благопристойности. Воины должны сражаться, должны побеждать, вызывать уважение и страх. И неважно, какой ценой они этого добиваются! Главное, что теперь Белл, наконец-то, узнает, на что он годен, и для чего пришёл в этот мир!..

С такими мыслями Белл и не заметил, как они дошагали до огромного полигона, где сын Михаила — Ориэль — проводил разминку среди полусотни молодых бойцов. Раздетые по пояс, они сходились в рукопашном бою, стараясь одолеть соперника и свалить того в жидкую грязь, заполнявшую собой многочисленные ямы, устилавшие всю поверхность полигона.