Приговоренные к Аду. Кровь ангела (предыстория) (СИ)

Неожиданный удар и упоминание об оплате немного отрезвили разгорячённого юношу, заставив того вспомнить, кто он и зачем пришёл. Однако вид раскрасневшейся от его ласк, заплаканной Агнии, её порванная одежда и тяжело вздымавшаяся грудь с бледно-розовыми сосками, уже не просто сбивали ангела с мыслей. Они пробудили в Нигаре совсем иной голод, даже близко не напоминающий тот, что он испытывал возле таверны, изнывая от запаха свежеиспечённых булок. Этот голод вызывал у ангела острое чувство неудовлетворения, неистовства, перемешанного с совершенно непреодолимым желанием вновь прикоснуться к мягкой плоти, от которой шёл одуряющий запах женщины. Воспоминание о тёплом, доступном, не знавшем стыда теле, обдало жаром, заставив ангела испытать что-то похожее на эйфорию, и застонать от нетерпеливого предвкушения. Близость Агнии, её настороженный взгляд затуманенных серых глаз, приоткрытые пухлые губы, гибкий стан и терпкий, сладостный аромат возбуждения — сводили с ума. И сейчас только одно препятствие находилось между ним и вожделенным телом, которое манило и притягивало Нигара, подобно тому, как притягивает к себе жертва изголодавшегося хищника — этот ничтожный человечишка! Мужчина, непонятно, как и зачем вставший на его пути!..

Неконтролируемое бешенство и какое-то первобытное желание отстоять свою добычу затопили сознание Нигара, оборвав последнюю связь с холодным рассудком. Почувствовав, как на дрожавших руках от одуряющей ярости вновь проступают стальные когти, ангел, недолго думая, метнулся к не ожидавшему столь стремительной атаки сутенёру и одним движением когтей рассёк тому горло. Даже не дождавшись пока обливающееся кровью тело, рухнет на пол, Нигар подхватил поперёк туловища оцепеневшую от ужаса Агнию, и через всю комнату швырнул её на соломенный матрас лежанки.

— Нет! Не надо! — завизжала женщина, когда ангел стремительно накрыл собой её тело и, больше не церемонясь, глубоко вонзился в неё одним резким движением. Агния дёрнулась и захрипела, парализованная ослепительной, запредельной болью, наполнившей всё её существо. Она видела, как глаза Нигара вспыхнули торжествующим потусторонним светом, как расширились его тёмные зрачки, а за спиной, словно два паруса, взвились чёрные крылья.

Потрясённая, оглушенная чудовищной болью, распятая в его объятиях, Агния не могла даже кричать. Внутри всё горело огнём, взрывалось и плавилось, превращая тело в податливый воск. Ни шевелиться, ни стонать, ни даже дышать не было сил. Каждое движение ангела причиняло нестерпимые муки и одновременно возносило на небеса, заставляя женщину корчиться в пароксизме страсти. Поцелуи Нигара жалили не хуже змеи, его когти до крови раздирали кожу, остервенелые толчки плоти ввергали в настоящее безумие. Такой неистовой боли и такого беспредельного наслаждения женщина не испытывала никогда. Её сознание уплывало, а тело билось в жестоких судорогах, захлёбываясь от слишком острых, нечеловеческих ощущений. Горящий взгляд ангела проникал в самую душу, порабощал, завораживал, удерживал на грани жизни, которая стремительно утекала вместе с каждым стоном, каждым прикосновением, всё глубже погружая в смертельную агонию. Агния, не отрываясь, смотрела в тёмное зеркало зрачков и видела, как там разрастается бездна. Она засасывала её, подчиняла, мучила. Вместе с ней быстро нарастало и несоизмеримое ни с чем наслаждение. Оно захлёстывало, перетекало через край, кипящей кровью вспарывая вены, и с безжалостной яростью выворачивая мышцы. Женщина чувствовала, что близка к гибели, но подчиняясь воле ангела, продолжала жить, покорно принимая в себя его безудержную, неукротимую страсть.

Нигар же, словно дикий зверь, ведомый неутолимым голодом, никак не мог насытиться, всё глубже вонзаясь в беззащитное тело до тех пор, пока то было способно поглощать его жар. Жажда достичь предела, заставила ангела двигаться ещё быстрей и, больше не заботясь о хрупкости человеческого тела, врываться в него с удвоенной силой. Он видел, как серые глаза Агнии широко раскрылись, и в них расплескался ужас. Губы задрожали, побелев от боли, из горла вырвался протяжный хриплый стон. Одновременно с этим, Нигар почувствовал, как по позвоночнику проносятся волны огня, неотвратимо нарастает возбуждение, а его сознание, без помощи всяких крыльев, поднимается на недосягаемую высоту.

Что происходило потом, Нигар почти не помнил. Находясь словно в бреду и сгорая во всепоглощающем, прежде неизведанном пламени, он бился в конвульсиях наслаждения, раз, за разом погружаясь в податливую плоть, умирая в её обволакивающим дурмане, и мучительно возрождаясь в вечности, где-то на вершине самого мироздания.

Глава 14. Пробуждение тьмы