Приговоренные к пожизненному

Я тащился вниз по лестнице. Моё сердце и душа хотели быть там, наверху, в той маленькой комнатке с моей девочкой. Потому что, не смотря на то, как сильно она спорит со мной об этом, она была моей, а я был её. Её просто нужно было немного убедить в этом факте. Я был так потерян в своих мыслях, что не заметил, как открылась парадная дверь.

— Джордан! — сказала Преподобная Вильямс, её выражение лица мрачнело с каждой секундой. — Что ты здесь делаешь?

Дерьмо.

***

Торри

Я всё ещё отходила от «занятия спортом» с Джорданом, когда услышала голоса у лестницы. И я знала, что это мог быть только один человек, с которым он мог разговаривать. Чёрт возьми. Мама вернулась раньше с работы.

Я посмотрела на часы на своём телефоне. Оу. Нет, не раньше. Я просто потеряла счёт времени, пока мы сходили с ума здесь, на кровати.

Чёрт! Я надеялась отложить разговор с ней о нём…обо мне…о нас…на более долгий срок. Я стянула с крючка свой халат и надела его. У меня не было времени слишком наряжаться, да даже если бы и было, то моё раскрасневшееся лицо говорила обо всем, и еще присутствие Джордана!

— Что ты делаешь в моём доме? – спросила мама расстроенным голосом.

Его ответом был слабый гул, поэтому я не услышала, что Джордан сказал ей.

— Торри! – резко позвала она.

— Уже иду, — пробормотала я.

Они стояли в двух метрах друг от друга, мама выглядела злой и шокированной, а Джордан выглядел напряжённым; он стоял, засунув руки в карманы.

— Ой, привет, мам, — сказала я настолько небрежно, насколько смогла, — как прошла твоя встреча?

— Сейчас это не имеет значения. Я бы хотела узнать, что происходит в моём доме в моё отсутствие!

— Ты уверена, что ты хочешь знать об этом, мам? — сказала я более напыщенно, чем следовало бы.

Её лицо покраснело.

— Я не собираюсь терпеть это! — отрезала она. — У меня хорошая репутация в этом обществе! Я должна учить нравственности. А моя собственная дочь так неуважительно относится ко всему, так вопиюще добивается такого…такого аморального и гедонистического образа жизни в моём собственном доме!

Мда, мне не следовало смеяться.

— Серьёзно, мам? Аморальный и гедонистический?

— Преподобная Вильямс…— начал Джордан

— Я разговариваю сейчас со своей дочерью, Джордан, — отрезала мама, — но, должна признать, что очень разочарована в тебе. Я предоставляла тебе каждый шанс, каждый раз предлагая тебе помощь, а вместо этого, ты просто бросил всё это мне в лицо. Я собираюсь пересмотреть своё предложение насчёт твоей работы у меня в связи с обстоятельствами.

Джордан побледнел. Мы все знали, что работа являлась необходимым условием его условно-досрочного освобождения.

— Это так низко, мам! — рявкнула я, — он не сделал ничего плохого!

— Джордан, я бы хотела, чтобы ты покинул мой дом сейчас, — сказала она, пытаясь держать себя под контролем. — Мне нужно поговорить со своей дочерью, а твой комендантский час уже совсем близко.

Его лицо исказилось от тревоги, и я подумала, что он начнёт спорить, что сделало бы всё ещё хуже.

— Всё в порядке, — сказала я тихо, прикоснувшись к его руке. — Я позвоню тебе попозже.

— Обещаешь?

— Обещаю

Он быстро поцеловал меня в щеку.

— Я люблю тебя, — сказал он нежно.

Мама выпучила глаза, и я была довольно-таки уверена, что аневризма станет её следующим шагом.

Джордан тихо прикрыл дверь за собой.

— Молодец, мам, — холодно сказала я, — не могу поверить, что ты угрожала ему подобным образом. Он так старается.

— Значит, он должен был подумать об этом прежде, чем спать с моей дочерью!

— Серьёзно? Ты хочешь поиграть в дочки-матери? Мне уже даже не двадцать один, мам. На самом деле, мне исполнилось двадцать четыре несколько месяцев назад, если ты помнишь, конечно. Да, я пью алкоголь. Да, я играла в азартные игры во всяких притонах, и да, у меня был секс с действительно очень хорошим парнем, которому просто нужен перерыв.

— Ты глупая, глупая, глупая девчонка! — закричала она. — Ты первая девушка, которая выказала ему хоть какой-то интерес, первая, которую он увидел за восемь лет, и ты использовала его для своего собственного удовольствия. Мне стыдно за тебя! Не могу поверить, что ты была такой безрассудной и эгоистичной. А теперь он считает, что любит тебя!

Моё лицо покраснело от злости и чувства вины. В одном она была права: сначала всё это было просто использование в своих целях, но всё это превратилось в намного-намного большее.

— Ты так сильно ошибаешься, — прошипела я. — Мы… между нами есть что-то особенное. Пока ещё не знаю, что это такое, но очень хочу выяснить!

Она прислонилась к стене.

— О нет! Ты…ты тоже влюблена в него!

— Боже, мама! Нет! Да! Возможно. Я не знаю. Но, что, если и влюблена? Неужели это имеет такое большое значение? Он был ребёнком! Он сделал ошибку. Да, это была ужасная, ужасная ошибка, но он расплачивается за это сейчас! Он пытается двигаться по жизни дальше. Он заслужил начать всё с начала. Конечно же, из всех людей ты та, кто понимает это?

Я наблюдала за тем, как она дотронулась до распятья, которое носила у себя на шее и глубоко вздохнула.

— Рассказывал ли он…о себе? Всё?

— Конечно! — отрезала я.