Приговорённые к счастью

– «Е-мель-ян Сер-ге-е-вич», – по слогам повторил тот и усмехнулся, – забавное имя. Так вы меня называете? Надеюсь, ничего обидного? Но созвучно моему имени, надо признать.

Бальтазар покраснел – не из-за подозрений насчёт, возможно, неподобающего прозвища, а потому, что слишком много внимания к себе привлёк. Вокруг уже смеялись, особенно усердствовал представитель фирмы-конкурента. Емельян Сергеевич, прищурившись, внимательно смотрел на Бальтазара и наверняка заметил предательскую красноту его пластиковых щёк.

– Обычное имя, – помялся тот. – Для удобства произношения. Подобрал пару схожих имён на латыни – это мой второй родной язык, для официальных речей, так сказать. И видоизменил на русский лад – ещё один неизвестный вам язык. Мой приятель на нём говорит.

– Дмитрий?

Бальтазар кивнул.

– Да, вы всё верно поняли, – строго сказал докладчик. – Именно плацебо! Хорошее слово подобрали, спасибо. Включу в отчёт.

– Да, но…

– Возражения не принимаются. Здесь не дискуссионный клуб, здесь вышестоящему руководству докладывают о проделанной работе. Если, конечно, есть что. Вольно, садитесь.

Бальтазару было что докладывать, но он не стал перечить – с него довольно. Он сел, сгорая от стыда, – неплохо выступил, неплохо. Как бы не попасть в какой анекдот с таким-то выходом.

Пошли другие вопросы, но всё больше в заданном Емельяном Сергеевичем русле. Обсуждали мероприятия по поиску тайного подземного кабеля связи. Коснулись негласных опросов для изучения необъяснимых искажений в общественных мнениях или для выявления новых – любых иррациональных идей, не вписывающихся во все известные повестки. Не отклоняясь от заданной линии, дошли и до такой ерунды, как привлечение к поискам искусственных мозгов. Все знают, как важно дать им чёткое направление и затем следить, чтобы не выдумывали обоснований случайным совпадениям. Говорили много: не покажешь себя – не продашь.

Бальтазар слушал вполуха: его глодала обида. Да и что они скажут, подпевалы? А ему пока лучше не лезть с предложениями. Пусть его выступление подзабудут, к тому же было опасение, что повреждённое устройство снова засбоит. Он вычистил последние обновления переводчика – так и есть, Бенедикт влез туда своими лапами. Работа грубая, зато какая эффектная.

Просмотрев расписание ближайших рейсов, Бальтазар прикинул, успеет ли заскочить в магазинчик за сувениром с Земли для Елизаветы – чем-нибудь небьющимся, вернее, принципиально неуничтожимым.

Он глянул через щёлку занавески в окно – солнце уже поднялось, перестав бить в глаза и слепить. Лучи оранжевого, непривычного и потому чужого солнца падали на подоконник почти отвесно. Середина дня, ждать осталось недолго.

На окне рядом с ним сидела бабочка, она медленно закрывала и открывала красные, как огонь, крылья. Видимо, залетела через приоткрытую створку. Это луняне здесь могут электрическими накопителями обойтись, а людям-органикам нужен кислород, их сюда немало набилось про ужасные страсти послушать.

«Милая земная бабочка… – думал Бальтазар, глядя на неё. Его душу заполонили нежные чувства. – Прошли эпохи, а бабочки всё те же. Сидит себе и радует старого инквизитора своей красотой, напоминает о былом. Настоящее живое существо, а не анимированная картинка! Вот бы тебя подарить Елизаветушке…»

Сыщики по одному получали короткий инструктаж от Емельяна Сергеевича и покидали аудиторию. Пошептавшись с ним, поднялся главный конкурент, с победным видом глянул на Бальтазара и ехидно улыбнулся. Тот махнул ему рукой на прощание. Да, моделька у конкурента что надо, от человека с первого взгляда не отличишь, да и со второго тоже. Умеют же некоторые делами ворочать и деньги заколачивать. Бальтазар оглядел себя – пластиковое чучело, только цивильная одежда и выручает.

Он повернулся к бабочке. Ну, предположим, поймает её, привезёт на Луну и оформит в какой-нибудь террариум с доступом на просмотр для Елизаветы? Дальше что? Сколько насекомое проживёт-то? От силы месяц, пока длится лето. И крылья цвета пламени Бальтазара уже не пленяли, а всё более смущали. Его супруга – такая привереда… Не так ведь поймёт – обвинит, что нарочно выбрал такую огненную, что она сама точь-в-точь как эта бабочка, запертая им на погибель для его развлечения. Нет, определённо дурацкая затея…

– Бальтазар, вы всё бабочек ловите? – пророкотал над его ухом хриплый голос.

Тот вздрогнул. Над ним высился Емельян Сергеевич. Специально, что ли, подкрался?

– Нет, что вы! – «Как он догадался?!» – Зачем она мне? У нас своих хватает, пусть и рисованных.

Ведущий следователь почесал затылок в недоумении.

– Смотрю, опять ваш переводчик барахлит. Вы сидите отстранённый, весь в глубокой задумчивости, ничего не замечаете. Вот я и говорю: вы всё ворон считаете? У меня к вам серьёзный разговор, а вы будто обиделись на весь мир. Или, может, на меня? Нет?

Бальтазар помотал головой:

– Никаких обид. Не надо было мне выступать, это верно.

– Верно. – Емельян Сергеевич нагнулся и шепнул: – Я вас пока обойду, никуда не уходите. Продолжайте бабочек считать.