Приговоренные ко тьме

В итоге Иоанн вышел на поединок против лангобарда Агилульфа, служившего наемником в бургундском войске. Габаритами своими он был не меньше Иоанна, взгляд его был столь же тяжелым, как и его поступь. Бой продлился недолго, неповоротливость Агилульфа сыграла с ним злую шутку, и Иоанн, успешно отразив два его удара, перешел в контратаку. Агилульфу также удалось отразить пару мощных ударов, однако третий для него оказался решающим, поскольку Иоанн каким-то невероятным образом оказался справа и чуть ли не позади от него и наотмашь ударил его мечом по шлему. Лангобард зашатался и упал. Публика зашлась от восторга.

После этого стало понятно, что Иоанн вполне достоин боя с Теобальдом. Герольды в очередной раз оглушили собравшихся ревом своих труб, и противники начали поединок. В отличие от предыдущего, он продолжался более десяти минут. Соперники по паре раз ощутимо доставали друг друга, но оставались на ногах. К исходу боя силы начали покидать графа Теобальда, возможно, сказались многочисленные поединки, произошедшие этим днем, или более внушительные физические параметры Иоанна. Теобальд уже не находил в себе силы для собственных ударов, все свое внимание и энергию концентрируя на отражении ударов причетника. Поединок закончился тем, что Иоанн мощным ударом выбил меч из обессилевших рук Теобальда и приставил свой меч к его горлу. Рев толпы подвел итог поединку.

Соперники, тяжело дыша, подошли к императорской ложе. Настроение у Людовика было испорчено, но ему на выручку пришел сам Теобальд.

— Государь, мой соперник проявил себя доблестнейшим бойцом и заслуживает награды. Но я прошу у вас, мой государь, у своего храброго соперника, у хозяев дома сего, великодушного разрешения на реванш, который предлагаю устроить в виде группового противостояния моих вассалов и людей моего соперника, выбор которых оставляю за ним.

— Прекрасная идея, граф Теобальд. Что до вас, отец Иоанн из Тоссиньяно, то все мы пребываем в подлинном изумлении от вашего искусства владения мечом и хотели бы увидеть вас в деле вновь. Вы можете подобрать себе еще четырех партнеров для схватки из состава тосканских воинов или римлян.

— Благодарю вас, ваше высочество, я глубоко ценю доблесть римских и тосканских воинов, но я прошу призвать мне в помощь моих собратьев из числа равеннского клира.

— Вот как? Ну что же, воля ваша. Это будет даже забавно.

Иоанн поклонился и отошел от ложи. Следующие полчаса публика коротала время, наблюдая схватки молоденьких оруженосцев, и взорвалась эмоциями, когда на арену вступили равеннские субдиаконы во главе с Иоанном. Против них на другой стороне арены появились пятеро бургундцев.

Далее произошло неожиданное. После того как герольды дали сигнал к бою, четверо субдиаконов внезапно покинули арену и оставили Иоанна одного. Очевидно, об этом они договорились заранее. Публика удивленно выдохнула, а в следующее мгновение овациями поддержала смельчака. Бургундские дворяне, недоуменно переглянувшись и пожав плечами, начали обходить Иоанна полукругом. Сюрпризы продолжались — Иоанн, скинул плащ, затем сорвал с себя камизу42, намотав ее себе на руку и явив тем самым публике свой обнаженный мужественный торс. Сам он весь превратился в сгусток концентрированной энергии и расчетливого внимания.

Тысячи глаз наблюдали за невиданным зрелищем, позабыв о том, что отец Иоанн явно вышел за рамки тогдашнего этикета. И среди океана этих глаз была пара, быть может, самых красивых из присутствующих, которая смотрела на Иоанна взглядом безнадежно влюбленной кошки. С того самого момента, когда Иоанн появился в ложе, эти глаза неотступно следовали за ним и мечтали встретиться с ним взглядом. Каждый жест Иоанна, каждое его движение, каждый победный вскрик, с которым он обрушивался на жертву, кромсали на мельчайшие кусочки сердце Теодоры Теофилакт.

Она, затаив дыхание, смотрела, как Иоанн оборонялся от бургундцев, наседавших на него, как собаки на медведя. Вцепившись ногтями в доски ограждающего парапета, Теодора, позабыв обо всем на свете, всей душой своей была сейчас там, на разгоряченном песке амфитеатра. Была бы ее воля, она не постеснялась бы выхватить меч у кого-либо поблизости, даже у мужа, и кинуться на помощь этому безвестному причетнику, ворвавшегося в ее душу со скоростью и разрушительностью космического метеора.