Приговоренный к власти

— Оттуда, что ты дурак! Они, конечно, поставили прикрытие! Парень днем разведал местность и сидел с автоматом, ждал нас. Мы просто чудом мимо него проскочили. Он принял нас за случайных прохожих, а потом не заметил, куда мы свернули. Если бы мы закурили, он бы увидел, что мы сидим в засаде, и по нас бы сейчас попы отходную молитву пропели!

Феоктистов помолчал и сказал тихо:

— Завтра ты получишь полугодовой оклад и неделю отпуска в одном фешенебельном месте. Отдельный номер, теннисный корт, сауна, бассейн — все будет оплачено. Возьми с собой подругу.

— Пошел ты к дьяволу! Я с ворюгой работать больше не буду! Есть бизнес, и есть бизнес!

— Помолчи теперь и дай мне подумать, ладно? На фирме я тебе все объясню. Не собираюсь я грабить своего брата банкира. Достаточно того, что я ему рукояткой пистолета башку разбил. Вот такой уж русский банковский бизнес. Помолчи.

Они приехали в банк, и охранники, зная об их возвращении (но все же старательно разглядели их в глазок), открыли двери — оба стояли с ружьями на изготовку.

— Леха, — на ходу бросил Феоктистов. — Ты забыл про свои обязанности, а до сих пор не уволен.

— Ни хрена я не забыл, но выполняю свои обязанности в последний раз, — Лешка повернулся к охраннику и сказал резко: — Возьмите всю охрану в полном составе по тревоге. Всех подымайте из постелей. На банк возможно нападение. Всем моментально занять места по боевому расписанию. Пусть берут такси, заводят собственные машины, но чтоб через полчаса были здесь. Я сейчас выдам дополнительное оружие и боеприпасы.

— А в милицию? — открыл было рот один из охранников, но Феоктистов проорал из глубины коридора.

— Никакой милиции! Слушать приказ начальника службы безопасности!

Лешка прошел следом за ним в кабинет и с отвращением бросил автомат на диван.

— Поосторожней с боевым трофеем, — косо усмехнулся Феоктистов.

— Трофей! Счастье еще, что сопляк оказался неопытен. Вор ты Араб, вор и бандит, как был, так и остался.

Феоктистов поставил портфель на стол, из шкафа извлек бутылку виски и сдернул пробку. Плеснул золотую жидкость в стаканы залпом выпил без тоста и повалился в кресло.

— Алексей Дмитриевич, да как вам в голову могла прийти такая позорная мысль, что я собираюсь присваивать себе чужие не заработанные мной честным трудом деньги?! Как вам не стыдно, Алексей Дмитриевич, думать так о своем боссе? Вы просто оскорбляете меня подобного рода гнусными предположениями!

— Не юродствуйте, Сергей Павлович, и не делайте из меня дурака.

— Зачем из тебя делать, когда ты таковой и есть? Неужели не понятно, что эти уроды завтра приедут за своими деньгами? Приедут и получат их! Но за это они сдадут нам своего осведомителя из наших железных рядов. И еще я заставлю их во всем признаться и оплатить уничтожение моей машины! В том, что они прикончили Антонину, они, конечно, не сознаются ни за какие деньги! Но я добьюсь главного — я их на колени поставлю и заставлю пойти на объединение банков, ты понял меня? Мы доказали, что мы сильней, что мы с ними, уродами, справимся одной левой! А лишних денег я не возьму из этого портфеля ни копейки. Я его даже не распечатаю видишь — эти кретины на него пломбу повесили!

Лешка пригляделся — портфель действительно был опечатан. Деятели банка «Демпинг-Экстра» очень хотели купить несуществующий пароход, и даже не столько в пароходе было дело, сколько в том, чтобы банк Феоктистова понес убытки на процентах за суточный кредит. И опять не в том дело, а чтобы тоже продемонстрировать свою силу и возможности. Джунгли, и все тут.

— А шпиону этому завтра устроим казнь! — со смаком сказал Феоктистов. — Лютую казнь устроим, как только его нам сдадут. Ведь передал он нашу дезу, как мы ни наблюдали. Может, это Лазарев, когда с женой по телефону говорил в зашифрованном виде передал сведения, а?

— Да нет, — устало ответил Лешка и свалился в кресло. — Шпион не Лазарев.

— А кто? Наташа? Малишевский?

— Они просто прячутся от тебя, поскольку ты лирические отношения на фирме запретил. Осведомитель — твой любимый завхоз Бестаев.

— Борис?! Ты врешь! Доказательства!

— Доказательства от него завтра сам получишь. А сведения он передал, когда выпускал парней ремонтников, которые на чердаке архив строят. То ли записку сунул, то ли на словах сказал, кому позвонить и что сказать. Думаю, все-таки записку написал, быть может, и условно, но суть дела изложил точно.

— Попляшет у меня Боренька завтра в смертельном танце, ох и попляшет, негодяй! Но надо будет проверить. Диков его сдаст. Диков — это президент «Демпинг-Экстры». А по черепушке я угостил его заместителя, сам-то Диков, трус поганый, на дело не пошел.

Звякнул телефон, и Феоктистов сорвал трубку.

— Да!.. А, месье Диков, рад вас слышать!.. Конечно, нам следует поговорить, жду вас в своем офисе завтра в одиннадцать часов. Адью.

Он бросил трубку и захихикал.

— Все! Они на коленях!

— Отменять общую тревогу? — спросил Лешка.

— Нет, не надо. От этих уродов всего еще ожидать можно. Давай выпьем по маленькой и будем спать. Завтра день тоже нелегкий, на сегодня, по-моему, все кончено.