Приговоренный жить

– Все, мужики, – закусывая и не садясь за стол, распорядился Батурин. – Завтра рано подниматься. Пошли спать.

Все трое улеглись в комнате Батурина, разместившись на видавших виды диване и двух раскладных креслах. Постельное белье нашлось в большом старом шкафу.

– Мамино, – с любовью и тоской произнес Батурин, притронувшись рукой к аккуратно сложенной стопке белых простыней, удивительно пахнущих свежим мылом.

– А что случилось с твоими родителями, Саня? – спросил Иванов, когда погасили свет.

– Мама умерла в тот год, когда я окончил институт и попал в Чечню, – сердце, – выдержав паузу, ответил из темноты Батурин. – А отец ее так любил, что не смог без нее жить и умер через год. Сам. Сердце просто остановилось.

Повисла длительная пауза.

– У тебя здесь одежда найдется, чтобы ментам глаза не светить камуфляжами? – нарушил молчание Дмитрий.

– А тебе не показалось, что это не менты колонну взяли? – отозвался из темноты Батурин.

– Почему так решил? – засомневался Дмитрий. – Может, «вованы»?

– Выучка не ментовская и не внутренних войск. Дима, ты же мент и служил во внутренних войсках – должен знать.

– Вообще-то, похоже. Тогда кто?

– Саня, а ты как думаешь, кто задержал колонну? – вопрос Батурина был обращен Иванову. Лица Батурина Иванов видеть не мог, но этот вопрос ему не понравился. «Почему Батурин спрашивает меня? Все-таки не доверяет?» – подумал он прежде, чем ответить.

– Войсковой спецназ, – почти не сомневаясь, произнес Иванов.

– Откуда знаешь? – настороженно спросил Дмитрий.

– Знаком с их работой по Чечне. И обмундирование войсковое.

– Прав Саня, – поддержал его Батурин и стал рассуждать: – Это для нас хуже. Значит, колонну мы потеряли. А ведь с МВД была договоренность. В Министерстве обороны у нас своих людей нет. Но хорошо другое: вояки все равно передадут всех задержанных ментам. Оттуда нам их вытащить проще.

– А если не ментам, а в ФСБ? – подсказал Иванов.

– Разберемся! – проворчал Батурин. – Меня сейчас волнует – кто нас продал?

– Сложно все, – заговорил из своего угла Дмитрий. – Не нашего уровня задача. Пусть «наверху» разбираются.

– Да нет! – возразил Батурин. – Мне надо знать, с кем работать и кому доверять. Запросто так голову в капкан совать не хочется.

– Думаешь, «стукач» где-то среди начальства? – осторожно подсказал направление разговора Иванов.

– Может, среди начальства, может, среди нас, – неопределенно произнес Батурин. – Полную информацию о грузе знали только «наверху». А там, в основном, урки. А среди урок – и законы тюремные. Лично я им не верю.

– Я им тоже не верю! – поддержал Дмитрий.

– Не пойму я вас, мужики, – усмехнулся Иванов, – не верите уркам, не уважаете, а им служите! И как-то не вяжется это с вашими погонами.

– Не «парься» сильно, Саня, – откликнулся Батурин, – мы-то с тобой уже «бывшие».

– Офицеров бывших не бывает, коллеги, – серьезно сказал в темноту Иванов. – Офицер или есть, или его нет.

– А чего непонятного! – с плохо скрытой досадой отозвался в полголоса Дмитрий. – Помытарься с мое на «гражданке», когда семья жрать просит, а денег на работе платят столько, что самому голодным приходится оставаться. Думаешь, я от хорошей жизни в ментуру подался? И все равно денег не хватало. Я себе штаны гражданские не мог в магазине купить! Срам один! В старье ходил. А тут Чугун левые «бабки» предложил! И делать-то надо то, чему тебя в армии научили. Естественно, что я согласился.

– Слушай, Дима, скажи честно, – Иванов очень хотел это выяснить, – ты тогда в лесу при расстреле пацанов был?

– Был, – тихо ответил тот.

– А я что-то тебя не видел, – Иванов старался припомнить лицо Дмитрия среди «вольных стрелков».

– Ты его не узнал в маске! – говорит Батурин серьезно или смеется, было непонятно.

– Все, мужики, я сплю. – Сизов завозился на кровати, укладываясь удобнее.

– Спокойной ночи. – Иванову дальше тоже не хотелось разговаривать.

Батурин ответил молчанием.

В окно пробивался поздний зимний рассвет. А заснуть не удавалось. Вот они – те, кто убивал Наташку и ее друзей в лесу. Лежат рядом. Возьми нож и сверши задуманное. Но не поднимается рука. Все-таки не стал он еще таким, как эти двое. Но как вдруг изменился Батурин в своей квартире, будто стал совсем другим человеком! Ушло все наносное, злое, страшное. Чувствуется в нем надлом душевный. Оказывается, Сашка Батурин, который вырос в этом доме, – совсем не плохой человек. Он помнит об ушедших родителях, любит свою семью, тетю Катю. Очень скучает по матери. А Дмитрий? Нормальный мужик, заботящийся о жене и детях. И как-то уж совсем незаметно для себя сблизился с ними душой Иванов. Не поднимается рука просто взять и убить их. На войне с этими ребятами он, наверное, пошел бы в разведку и был бы уверен в них, как в себе! А теперь он должен с ними поступить как с врагами. Так что же это за время такое, которое делает врагами друзей, братьев – чужими, соратников по оружию – непримиримыми! Неужели прав Чугун, и идет гражданская война? Война между своими. Война без правил.

С мыслями об этом Иванов не заметил, как заснул.