Приговорённые к совершенству

И когда Светлану наконец нашёл Ольгин телепатический сигнал, неудивительно, что в ответ она послала восторженный отзыв о том мире, в который ей посчастливилось попасть. И ничего, что сигнал Света приняла всего через десять минут после «материализации» в волшебном континууме — дабы оценить доброту этого мира, женщине вполне хватило недолгого знакомства с тремя юными аборигенами.

Допив морс, Света почувствовала себя настолько хорошо, что смогла заговорить с выручившими её молодыми людьми:

— Большое, спасибо! Мне действительно вдруг стало плохо, и вы мне здорово помогли — сейчас я уже в норме. Ах, да, — Света обернулась к девушке, — меня зовут Светлана Владимировна. А вас?

— Маша Иртенева, — отрекомендовалась красиво, хотя и непривычно одетая стройная, удивительно симпатичная девушка-подросток. — А это, — Маша указала на вдруг смутившихся юношей, — мои друзья: Юра Шабанов и Петя Котляр. Простите, пожалуйста, — вновь мило извинилась девушка, — а вам действительно стало лучше? А то, знаете, в вашем положении… в случай чего, вы не стесняйтесь, мы искатели четвёртой ступени и умеем оказывать первую помощь. В том числе — и акушерскую. Хотя, конечно, родов мне принимать ещё не доводилось, но, думаю, при нужде — справлюсь. Вообще-то, через пять минут приедет мотор Службы Милосердия… Правда, Петя? — совсем ещё по-детски перебив себя, — Маша обратилась к вихрастому рыжеволосому пареньку.

— Обещали в течение десяти, пятнадцати минут. Значит, здесь их авто будет, — посмотрев на часы, рассудительно отозвался Петя Котляр, — минут через пять-десять.

— Извините, Светлана Владимировна, это, наверно, ваша сумочка? — вдруг спросил Юра Шабанов, протягивая женщине её злосчастную сумочку. — Пошёл выбросить стакан, а она лежит рядом с урной, шагах в десяти отсюда, я и подумал — ваша…

Вздрогнув от мучительных воспоминаний, Светлана в первый момент захотела откреститься от злополучной сумочки с компрометирующими её «антисоветским» паспортом и фантастическими дензнаками, но передумала, почувствовав, что в этом мире можно и нужно говорить правду, что ложь взрослого человека здесь попросту сочтут дефектом психики — эдаким рудиментом инфантилизма.

— Да, Юра, моя. Спасибо, что нашёл — я, честно, когда мне стало нехорошо, напрочь о ней забыла.

Отвечая юноше, Светлана не заметила, как из-под проходной арки бесшумно выкатился жёлтый фургон и обратила на него внимание только тогда, когда автомобиль непривычного вида остановился в трёх шагах от занимаемой ею скамейки. Открылась дверца — к женщине подошёл немолодой мужчина в накрахмаленном до хруста белом халате. Его глубоко посаженные карие глаза пронзительно смотрели из-под густых бровей, между тем как под щёткой седых усов таилась приветливая улыбка.

— Здравствуйте, — подойдя вплотную к скамейке, приятным баритоном заговорил врач, — меня зовут Леонид Александрович Стародубский. Буду премного обязан, если вы соблаговолите назвать мне ваше имя?

— Светлана Владимировна Голышева, — машинально подстраиваясь под эту архаическую вежливость, ответила женщина. — Знаете, Леонид Александрович, мне вдруг сделалось плохо, но сейчас, кажется, всё прошло. Спасибо Маше, Пете и Юре — напоили меня замечательно вкусным и удивительно бодрящим морсом. Ей Богу, никогда не пила ничего подобного. Не морс, а прямо-таки эликсир здоровья.

— Светлана Владимировна, до свидания! — услышав свои имена, дружно попрощались двое юношей и одна девушка, — вот увидите, у вас всё будет хорошо — Леонид Александрович замечательный доктор.

— До свидания, Машенька, Юра и Петя! Огромное вам спасибо! — Крикнула Света вслед уходящей троице и обернулась к незаметно присевшему рядом с ней врачу: — Нет, правда, Леонид Александрович, мне уже много лучше.

— Светочка, можно, я буду называть вас Светочкой? — спросил доктор и, получив согласие, продолжил: — Вы нездоровы. Слава Богу, ничего серьёзного, но ваш пульс, — при этих словах Леонид Александрович ловко обхватил Светино запястье большим, указательным и средним пальцами, — недостаточно наполнен, с перебоями, да и около ста ударов в минуту в состоянии покоя — для вас это слишком много. Кроме того, ваш будущий ребёнок, — доктор бережно положил широкую ладонь на Светин живот, — угнетён, встревожен, нервничает — рискну предположить, что несколько последних дней вы провели в весьма некомфортной обстановке.

(Ещё бы! — подумала Света. — Знал бы милейший доктор, в насколько — некомфортной!)