Приговорённые к совершенству

Не успела Света осознать эту мысль Сергея, как за окнами автомобиля сгустилась белая мгла, очень похожая на тот туман, в который угодил «Уазик» девять месяцев назад — в достопамятной августовской поездке. Однако, благодаря Ольгиному метасознанию, на этот раз и Света, и Сергей, и Иван Адамович тут же поняли: они переместились не на несколько сотен километров, а оказались в другом континууме. Если — не за пределами Системы вообще.

Вдруг белая муть за окнами стала расслаиваться, клубиться, заслышались странные утробные звуки: то ли мучительные стоны, то ли далёкий вой, то ли зубовный скрежет — на Свету обрушалась волна первозданного ужаса. Женщина почувствовала, что в следующую секунду она не просто исчезнет, а раствориться в океане изначально присущей всему живому немыслимой боли.

По скорчившейся фигуре мужа, его окаменевшему лицу и сведёнными судорогой пальцами Светлана поняла: Сергей сейчас испытывает то же самое, что и она — его тоже захлестнула волна первозданного ужаса. У женщины не было сил оглянуться назад и посмотреть, как себя чувствуют Иван Адамович и Ольга, но Света и без того знала: скверно. Никакой человек не может противиться такому беспросветному отчаянию, какое обрушилось на них.

«Может! — сквозь пелену смертельного страха до Светиного сознания дошёл спасительный Ольгин сигнал, — я могу, и ты тоже — можешь! Думай о своём будущем мальчике, и ты станешь неуязвимой для Маргинальных Структур! Ведь у них нет ничего своего: они питаются нашими страхами, нашим отчаянием, нашей болью! Ведь те монстры, которых они реализовали в нескольких инвариантных континуумах, изначально существовали лишь в тёмных глубинах нашего коллективного бессознательного — прости, Светочка! Это из-за меня — верней, моего метасознания — материализовались эти чудовища! Но об этом — после. Сейчас думай о своём мальчике, и всё будет хорошо!»

Действительно: стоило Свете подумать о ребёнке, грядущем в мир — исчезла белая муть за окнами, не стало ни тьмы, ни света: вообще — ничего. Они оказались в Нигде — за окнами «Уазика» неощутимо шевелилось несуществующее Ничто. Которое, по идее, должно было бы наполнить сердце жены Сергея куда большим ужасом, чем леденящее дыхание Маргинальных Структур, однако же — не наполнило: попав в Ничто, Света немедленно стала Никем. Исчезли эмоции, пристрастия, переживания, оценки — остался бесчувственный голый разум: подобный бесплотному духу витающему над бездной первозданных вод. И этот Светин отделённый от тела разум слился на миг с такими же отделёнными сознаниями Ольги, Сергея, Ивана Адамовича, Олега, Ирката, Евы, Лилит, Змеюши, Шарика, Монстрика, и вспыхнул свет — за окнами «Уазика» загорелась жёлто-зелёная звезда спектрального класса F8. Ничто претворилось в Нечто — Светин разум вернулся в тело, женщина поняла: первая схватка с Маргинальными Структурами закончилась в их пользу — вокруг автомобиля вновь простиралась цветущая майская степь.

Сергей, с трудом разжав кисть правой руки, снял её с баранки руля и тыльной стороной ладони провёл по лицу, будто бы вытирая невидимый кровавый пот:

— Уф! Знаешь, Оля, если возвращение к положительному бытию всех сгинувших в отрицательных псевдоконтинуумах цивилизаций потребует таких усилий, какие понадобились для «воскрешения» сгоревшей в звёздном огне расы моноразумных насекомых, боюсь, меня хватит ненадолго. Не говоря уже о Светочке и нашем будущем ребёнке — ведь я же чувствовал, что их души буквально раздавлены ужасом! Да даже и ты, при всём своём ментальном могуществе, вряд ли выдержишь больше нескольких тысяч подобных трансформаций. А ведь потребуются миллионы — если не миллиарды…