Приятно тебя общать

Как по команде выключился свет во всём доме. Мигнул и погас вдалеке рыжий фонарь. Синевато вспыхнув, взорвалась лампочка белого. Остался только бледный шар луны. Вика и Даша от неожиданности раскрыли рот. Я посмотрела на Аню и тут же успокоилась: она неизменна. Напряжённо вглядывается в обшарпанную машинку и почти бесшумно сплёвывает шелуху.

Я обернулась и застыла. Из «Оки» кто-то вылез. Слишком плавно двинулся к капоту, и тут я поняла: это не человек! В лунном свете маслянисто поблёскивала кожа полупрозрачного желеподобного существа. Глазки на тонких стебельках, круглые беспалые отростки вместо рук. Навскидку не меньше шести. Каракатица какая-то.

…И тут гитара выскользнула из Викиных рук. Обиженный нестройный хор струн, такой пронзительный в тишине. У меня замерло сердце. Существо удлинило свои рожки и медленно поползло к нам. «Ну всё, каюк», — подумала я. Взлелеянные тётинадиной рукой цветочки приминались под грушевидным телом, дорожка слизи отмечала его путь.

Существо остановилось в трёх шагах от нас. От него шёл сырой подвальный запах. Я не могла ни двинуться, ни пикнуть, ни даже выдохнуть. Не нагибаясь, это нечто протянуло усики-глазки к гитаре, отрастило снизу щупальце и провело кончиком по деке. Нарисованная им глянцевая полоса зеленовато светилась.

Новые стебельковые глазки вылупились на макушке и, чуть покачиваясь, полезли к нам. Вика вскрикнула. Слизняк весь пошёл рябью, отдёрнул усики, и, чуть мерцая от натуги, выдавил звук, очень похожий на Викин писк.

И тут в дело вступила Аня. Мне всегда казалось, что она родилась, лузгая семки. Но сейчас — и это меня поразило разве что чуть меньше, чем явление пришельца, — она прервала своё достойное занятие.

— Эй, слизняк, — окликнула она нашего нового знакомца.

Тот попугайски прогундосил что-то очень похожее в ответ.

— Вот молодец, — совершенно спокойно, как своему блохастому Жулику, сказала Анюта.

Помахала инопланетянину. Тот выпрямил ложноручку и плавно ею покачал.

— Умница. А теперь так, — Аня протянула руку ладонью вверх. Тот, как мог, повторил её движение. Даже пальцев отрастил целых семь, но потом два втянул обратно.

— Аня, что ты делаешь? — надрывно прошептала я. Новый пучок глазок проклюнулся из макушки, внимательно следя за мной, а само существо скривилось и задёргалось, пытаясь что-то прокряхтеть.

Подруга прожгла меня спокойно-уничижительным взглядом и продолжила сеанс дрессуры. С трудом вытащив кулак из кармана тугих джинсов, она уронила одну семечку себе на ладонь. По телу пришельца пробежало несколько широких мерцающих полосок. Усик с глазом потянулся к Аниной руке. Та высыпала себе на ладонь горку семок, сжала кулак, занесла над лапой слизняка. У того на «голове» уже кустился целый веер рожкоглазок, и все они следили за каждым движением моей подруги. Я кожей почти почувствовала лёгкий шлепок, с каким семечка упала на упругое прозрачное желе.

Целую вечность существо изучало подсолнуховое зёрнышко. Сворачивало щупальце в трубочку, изображая кулак. В большущей прозрачной груше зажигались разноцветные точки и перемигивались, как китайская гирлянда. Или как датчики суперкомпьютера. «Кулачок» раскатался, со скользкой «ладошки» ссыпались шкурки. Белое зёрнышко утонуло в желатиновой лапе. Существо подняло глазки на Аньку, и та продолжила мастер-класс по лузганию семок. Во все стороны полетела чёрная шелуха.

Тут их урок грубо прервали. Кто-то из недовольных жильцов выбежал на улицу и начал громко возмущаться по поводу отключенного света. Пришелец стремительно уполз, прорезав еще одну мёртвую полосу в клумбе. В чуть светящейся слизи блестели чёрные пятнышки кожурок.

Мы переглянулись. Вика с опаской подняла гитару, наверное, думая, как бы её оттереть. Аня невозмутимо отряхнула руки и выдала:

— Надо завтра в магазин сходить. Муки купить. Спичек там, соли, сахару. Побольше.

И ушла не прощаясь.

Мы тоже разбрелись по домам.

* * *

Наутро тётя Надя подняла страшную бучу и стала у нас выпытывать, кто же попортил её ненаглядную клумбу. Мы соврали, что какие-то пьяные. Вике влетело, потому что гитару оттереть не удалось, и она её потихоньку выкинула в помойку соседнего двора. Новую подарили только через два месяца, на день рождения. Мы, по примеру Ани, запаслись крупой, мылом и прочими важными вещами, но прошел месяц, два, полгода, а нашествия инопланетян всё не было и не было. Только вот подсолнуховые семки стало невозможно найти — кто-то вымел подчистую. Я думала, Аня умрёт без своего неизменного топлива. А она ничего, перешла на тыквенные. Сидит себе на лавочке спокойненько, грызёт, поплёвывает. Словно и не было того вечера и светящегося слизняка.

Я и теперь Аньку часто вижу. Ничуть не меняется. Как всегда — уравновешенна, рассудительна и безмятежна. Она флегматик.

По дороге в город

Усреднённая сырая глушь. С одной стороны чахлый лес, с другой — заболоченное поле, посредине — убогая дорога. Есть дорога — значит, куда-то ведёт. Скорее всего, к людям. Или туда, где они некогда были.