Прииде пост. Чтения на каждый день Великого поста

Желаем ли вожделенного? Но что иное вожделеннее добродетели, которой сладость вожделеннейшая и ненасытная? Любим ли красоту и благолепие? Но что прекраснее Господа нашего Иисуса Христа, добротою Которого всему сообщается красота и благолепие? Злые же похоти, напротив, ожесточают душу и терзают ее несравненно лютее диких зверей, так что они составляют уже не сладость и радость, но мучение и жизнь страдательную. Не прельщайтеся, говорит Писание, яко плоть и кровь царствия Божия наследите не могут, ниже тление нетления наследствует (1 Кор. 15, 50). Какого человека пленил грех, и не обесчестил и не предал его смерти? Кого восприяла добродетель, и не вознесла и прославила его в мире? Оставим многих, скажем только о двух: об Иосифе прекрасном и о первородном сыне Давидовом. Аммон за то, что соблудил с сестрою своею, не был ли убит? Иосиф же, за то, что возлюбил девство, не сделался ли царем Египта? Поистине добродетель вожделенна и спасительна, а грех зол и ненавистен. Но мы, люди, подвергаемся великой прелести, и избираем лучше смерть, нежели жизнь, и любим тьму более света, и тление — более нетления. А что более сего может быть достойно сожаления?

Некоторые говорят, что мы желаем любить добро, но не можем. Не желаем мы его, и потому не любим, и не поистине его желаем, но ложно и притворно; потому что мы самовластны, и что хотим, то и творим. Но, как видно, греховный навык от юности укрепил в нас страсти; а потому и трудно становится нам освободиться от них. А что говорит апостол? Человеческо глаголю за немощь плоти вашея. Яко же бо представисте уды ваша рабы нечистоте и беззаконию в беззаконие; тако ныне представите уды ваша рабы правде во святыню (Рим. 6, 19). Посему, братия, потребно нам с терпением и прошением толцать, и благий наш Бог, без сомнения, отверзет нам дверь, творя в нас благоугодное пред собою и подавая нам вечную жизнь о Христе Иисусе Господе нашем, которому подобает слава и держава с Отцем и Св. Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Лавсаик

Об Иоанне Ликопольском (продолжение)

Пришедши к Иоанну, я нашел у него сени запертыми (впоследствии братия построили перед келией святого пространные сени, в которых могло помещаться человек сто). Эти сени они запирали ключом на целую неделю и отворяли их только по субботам и воскресеньям. Итак, узнав, почему сени заперты, я дождался субботы и тогда во втором часу дня пришел к праведному мужу. Я нашел его сидящим у окна, через которое он, кажется, всегда беседовал с посетителями. Сделав мне приветствие, он спросил через переводчика: «Откуда ты и зачем пришел сюда? Кажется, ты из Евагриева братства?»

Между тем как мы разговаривали, вошел правитель той области по имени Алипий. При его приближении Великий прекратил беседу со мною, а потому я отошел немного в сторону, чтобы не мешать им. Но так как разговор их был продолжителен, то мне скучно стало, и я начал роптать на старца, что меня он презрел, а того почтил. В таком расположении духа я уже решился было удалиться с презрением к старцу. Но раб Христов подозвал к себе переводчика именем Феодор и сказал ему: «Поди скажи брату тому: “Не малодушествуй; сейчас отпущу правителя и буду говорить с ним”». Тогда я уверился, что он человек духовный и все знает наперед. Ободрившись этим, я подождал.

Когда правитель вышел, святой подзывает меня к себе и говорит: «Зачем ты огорчился на меня? Чем я оскорбил тебя, что ты возымел такие мысли, которые и мне несвойственны, и тебе неприличны? Разве не знаешь сказанного в Писании: не требуют здравии врача, но болящии (Мф. 9, 12)? Тебя я всегда могу найти, когда захочу, равно и ты меня. Если я и не дам тебе наставления, так дадут другие братия, другие отцы. А этот человек, по причине мирских дел бывший во власти диавола, едва улучил свободный час, как раб, избавившийся от жестокого господина, и пришел ко мне, чтобы получить пользу, поэтому странно было бы, если бы я, оставив его, занялся тобою — таким человеком, который непрестанно печется о спасении души своей».