Прииск «Безымянный»

Вокруг стоял заснеженный лес. По террасе реки Нюкжа в разные стороны разбегались дороги, и по ним взад-вперёд сновали большегрузные красно-оранжевые «Магирусы», отсыпавшие железнодорожную насыпь в сторону посёлка Хани, стоявшего под перевалом через Каларский хребет. Стройка века добралась и до этого некогда глухого таёжного уголка, где ещё совсем недавно, кроме охотников и оленеводов, не было никого.

При виде этой грандиозной стройки у Фёдора возникло впечатление, что он попал из тыла на передовую, где бойцы идут в атаку, а вокруг взрываются снаряды, двигаются колонны военной техники. Щитовыми домами и разнокалиберными вагончиками была забита вся долина Кабактана, впадавшего в Нюкжу. За отсутствием свободного места дома полезли на гору. Стайками и по одиночку они опоясывали крутой склон, образуя ступеньки. Самые хозяйственные строители оградили свои «усадьбы» штакетником, вровень с которым сейчас лежал буровато-серый снег. На крыше одного бамовского вагончика Фёдор увидел теплицу, закрытую прозрачной пленкой. Внутри горел свет, и зеленели какие-то растения.

Чтобы сократить путь, он свернул с накатанной дороги и, пройдя по тропинке, вышёл на замёрзшую Нюкжу. Возле очередной лунки, где недавно рыбачили, тропинка неожиданно оборвалась. Назад Фёдор возвращаться не стал и оказался по пояс в снегу. Вокруг стояла тишина. За рекой среди серых лиственниц кое-где зеленели сосны и ели, из-под снега выглядывали кусты ерника. По глубокому снегу он пересёк безмолвную долину реки и снова попал на наезженную дорогу. Больше Фёдор не срезал, и вскоре с косогора до него долетел запах дыма, а потом показались утонувшие в снегу дома. Над их крышами вился сизый дымок. Глухая таёжная деревня стояла на стрелке, образованной скованными льдом Олёкмой и Нюкжей.

«Красота-то, какая! — невольно вырвалось у парня. — Настоящая таёжная деревня».

Фёдор успел к концу рабочего дня. В конторе совхоза было многолюдно и шумно, но говорили в основном по-эвенкийски. Как он понял, выдавали зарплату, и некоторые уже были навеселе.

— А почему Фишкин не приехал? — узнав, что он из знакомой ему экспедиции, спросил председатель совхоза. — Он каждый год работает с нашими оленеводами. Передавай ему привет, — и добавил:

— Я тебе дам Сашку Тараканова, он недавно пришёл из армии. Хороший парень и совсем не пьет.

В Ан-2 качало, шум работающего двигателя врезался в сознание, напоминая о действительности. Внизу проплывали заснеженные леса и реки, а над ними висели облака. Как Закатов ни старался — три дня пришлось просидеть в Тындинском аэропорту. На единственный рейс, выполнявшийся дважды в неделю, образовалась очередь. С проблемой транспорта, о которой говорил Фишкин, пришлось столкнуться наяву. Фёдор смотрел вниз, а мысли снова возвращались к Охлопкову.

«Что же его заставило совершить такой героический поступок? Иначе это никак не назовёшь. Золото во все времена играло роль денежного эквивалента: его можно было продать или поменять на товар, вложить в него деньги. Словом, на нём можно было хорошо заработать, а тут вдруг старатель, работающий ради этого металла, сдаёт его государству, да притом безвозмездно. Это выглядит просто кощунственно и совершенно нелогично. Человек, живущий постоянно в тайге, должен сам себя прокормить и одеть. А как это сделать, если нет источников дохода? Добыть пушнину, грибы, ягоды, какие-нибудь корешки или травы и продать. Если есть золото, можно, конечно, продать его. Другого способа заработать деньги я не вижу. А что делает Охлопков? Он просто так отдаёт свои деньги, на которые мог бы что-нибудь приобрести…»

Самолёт попал в воздушную яму. Комок подошёл к горлу. Быстрыми движениями Фёдор стал разворачивать гигиенический пакет, но через мгновенье падение прекратилось.

«Ну, слава Богу, а то, чего доброго, не долетишь до этой глухой деревни, — зажав в руке смятую бумагу, подумал парень. — Вот народ будет смеяться, скажут: „Сидел бы на месте, ничего бы не случилось, так нет, куда-то попёрся“. — Про себя он улыбнулся, и мысли снова вернулись к Охлопкову. — Со старателем определенно что-то не так или, может быть, я чего-то не понимаю. Скорее всего, это золото он сдал для того, чтобы привлечь внимание властей к тому району. „Вот, мол, смотрите, товарищи большевики, сколько золота валяется у вас под ногами. Давайте его поднимем“. Если он его сдал в качестве приманки, тогда всё сходится. Но зачем привлекать внимание к тому, что можно поднять самому? Тут нет никакой логики. Что же всё-таки подтолкнуло его на этот подвиг? Может, сбежал с прииска и, чтобы легализоваться, совершил благородный поступок. Конечно, предварительно отсыпав большую часть себе».