Прииск «Безымянный»

— Смотрите, вот мы с Гошкой. — На пожелтевшей фотографии Фёдор увидел здорового бородатого мужика, стоявшего рядом с худощавым пареньком азиатской внешности с раскосыми глазами и шапкой густых черных волос на голове. — Вот Гошка. — дед ткнул пальцем на худощавого паренька. Был он в расстёгнутом кожаном пальто и в холщовой косоворотке. — Смотри-ка, совсем, как пацан, а ведь Гошка был лет на десять старше меня. Сколько я его знал, он всегда был таким щуплым. Но шустрый был малый, слов нет. Семён, ты похож на своего деда, — кивнул он Охлопкову.

Тот вдруг вспомнил, что бабушка однажды рассказывала, как дядя Егор ходил в экспедицию с какими-то русскими, и сказал об этом старику.

— Я в той экспедиции не был. Ты меня туда не впутывай, — неожиданно заволновался дед Фёдор. — Это было без меня. А про ту экспедицию я узнал только от Гошки. До этого ничего о ней даже не слышал. Ей-Богу, ничего! Так что ты на меня собак не вешай. Я тут ни при чём.

Старик изменился прямо на глазах: из тихого «божьего одуванчика», каким он предстал перед гостями, превратился в крепкого напористого мужика, отстаивающего свою правоту. От волнения у него даже задрожали руки и затряслась голова. Фёдор почувствовал здесь какую-то скрытую тайну.

— А что с той экспедицией случилось? — спросил он старика.

— Пропала она. Вот что случилось.

Старик ответил так сердито, будто его расспрашивали о чём-то запретном, о чём он не хотел говорить.

— Как пропала? — не отступался Фёдор. — Что, совсем пропала?

— А как иначе? Как в тайге люди пропадают: был человек, и нет его. Поди узнай, куды он подевался. То ли медведь задрал, то ли сам утоп в болоте, а может, повстречался с душегубом каким. В тайге, говорят, страшнее человека зверя нет. Одним словом, что я скажу: исчезла та экспедиция и всё тут. Пропала с концами.

Первое волнение прошло, старик немного успокоился, и, если бы не трясущиеся руки и всё еще красное лицо, можно было бы подумать, что это всё показалось.

— Но в экспедиции же был не один человек, — продолжал расспрашивать Фёдор. — И что, все бесследно пропали, и никто не возвратился?

— Ну и что из того, что много их было? В тайге в то время и бандиты хищничали, и китайцы, и недобитые белые, и даже красные промышляли. Скоко людей полегло из-за этого чёртова металла! — Дед закашлялся и, отхлебнув чаю, продолжал: — Вот теперь, поди узнай, на кого они напоролись. Раз из тайги никто не вышел, значит, все погибли, подчистую. Может быть, когда-то их следы ещё проявятся. Ну, чем чёрт не шутит, в жизни всё бывает. — Последние слова он произнёс так, будто оставлял надежду на благополучный исход.

Трудно было даже представить, что пропала целая экспедиция. Двадцать человек с оленями и снаряжением ушли в тайгу, а назад не вернулись.

— Значит моему деду крупно повезло. Это, наверное, сам Всевышний его сберёг, не дал на поругание злодеям. Я думаю, он уцелел благодаря божьей помощи.

С детства Семёну говорили, что Бога нет и быть не может, то же самое он слышал в школе, и, казалось бы, при коммунистической идеологии ребёнок должен был ещё с пеленок впитывать неприязнь к религии, однако получилось наоборот: чем больше ему говорили, что это плохо, тем сильнее он проявлял интерес к запретному. В школе Семён прочитал Библию и с тех пор считал себя христианином. А уже будучи студентом, покрестился в церкви.

— Причём тут Всевышний? — встрепенулся старик. — Геологи дали Гошке какие-то пробы, чтобы он их переправил на Большую Землю. С ними он поехал в город и там в каком-то комитете рассказал о находке геологов. Однако его рассказ, видать, всерьёз не восприняли или просто не поняли. Этого я сказать не могу, не знаю, в чём там была причина. Знаю только, что в том комитете его «потрясли», как последнего злодея. У Гошки нашли ещё золотишко, которое он припрятал на чёрный день.

Думал, раз зашил под подкладку, значит, никто не догадается, а там, видать, тоже ухари нашлись, не в пример ему лапотнику сыромятному. Подчистую обобрали злодеи. Вот с горя, а может из-за простуды или по какой другой причине Гошка слёг. Признали у него что-то вроде чахотки. Долго он провалялся в больнице, а когда вернулся в деревню, про ту экспедицию уже все забыли. Никто ничего о ней не знал, и он, видать, подумал, что люди благополучно вернулись и разъехались по домам. А оно вон как случилось: оказалось, что они потерялись.

— А что это за экспедиция? Чем они занимались? — спросил Фёдор.

— Да шут её знает. Я же тебе говорю, что услышал о той экспедиции только от Гошки. Да и он-то не много чего сказывал. А теперь-то, когда прошло столько лет, что я тебе скажу? За такое время можно было всё запамятовать напрочь, ан нет, видишь, я не всё забыл. Вот ведь как бывает, что надо, забудешь, а чего не нужно бы и помнить, так в голову западёт, что калёным железом не вытравишь.

— Может, вы ещё что-нибудь вспомните? — с надеждой посмотрел на него Фёдор. — Раз, говорите, в душу запало, то, наверно, знаете, где они работали.

Дед ехидно заулыбался. От этого его лицо скривилось, борода, будто приклеенная, поехала набок.