Прийти, увидеть, покорить

Уверенно кивнула на прощание Дархе, при этом проигнорировав стоящего недалеко от подруги мужчину, я, уже привычным движением, завернулась в накидку и решительным шагом вышла наружу. И только переступив полог, вдруг сообразила, что сделала. Выдрессировали все же меня. Вон, уже чтобы выйти на улицу с открытым лицом даже мысли нет. А я же тут всего ничего. И даже сейчас, осознавая, что именно сделала, не тороплюсь снять закрывающую меня от макушки до пят ткань, так как понимаю, своим необычным видом привлеку абсолютно ненужное внимание. А так, я выгляжу, если и не как все местные женщины, то, во всяком случае, как большинство. Не это ли мне надо сейчас, чтобы уйти, не привлекая внимания? Да, именно это.

Вдохнув полной грудью ночной воздух, со счастливой улыбкой на лице, я быстрым шагом заскользила по периметру лагеря, мимо костров, у которых отдыхали воины, в сторону густых зарослей. Даже если за мной кто-то увяжется, в лесной чаще, уверена, смогу оторваться от преследования. В то, что Надкари меня просто так отпустит, не приставив никого для слежки, мало верилось. Точнее, совсем не верилось, но это же не причина, чтобы не попытаться оторваться от навязанного охранника. Моих навыков, я так надеюсь, для этого должно хватить.

На всякий случай я старалась держаться подальше от света костров, уверенно передвигаясь в тени шатров. И вот уже лагерь остался позади. Только после этого я позволила себе облегченно выдохнуть. Ведь меня так никто и попытался остановить или окликнуть. Но расслабляться все же еще рано, так как я все еще чувствовала на себе чей-то постоянный внимательный взгляд, который неотступно следовал за мной от самого шатра. Опасности или угрозы в следящем за мной взгляде не чувствовалось, но все равно было неприятно. Ничего. До леса осталось каких-то десять шагов, а там я уже смогу оторваться от назойливого сопровождения.

Перед тем как скрыться в густых зарослях, я в последний раз обернулась, чтобы пройтись внимательным взглядом по лагерю в поисках того, кто следовал за мной от нашего с Дархой шатра, но так никого и не увидела. Зато обратила внимание на странную группу людей, сидящих и лежащих у костра, распаленного немного в стороне от основного лагеря. Люди расположились очень близко друг к другу, можно сказать, они лежали на соседе, хотя места вокруг было достаточно, чтобы обосноваться на ночь с большим удобством.

Я не смогла сдержать своего любопытства и, скрываясь в ночной мгле, все же сделала несколько шагов в сторону заинтересовавшей меня группы. Потом еще несколько. Благодаря свету от костра мне удалось рассмотреть, что все, кто около него сидел, были женщины и дети. Осознав увиденное, я, нахмурившись, остановилась, не понимая, что именно они тут делают. С нами этих людей не было, значит, они пришли с отрядом жреца. Догадаться, для чего могли понадобиться святоше женщины, несложно, сама могла оказаться среди этих несчастных, а вот что он собирается делать с детьми?

Стараясь двигаться как можно тише, я сделала еще несколько шагов вперед и тогда уже смогла рассмотреть не только фигуры несчастных, но и то, что одежда их была порванной и грязной, а лица заплаканными и несчастными. А еще я поняла, что все женщины между собой связаны. Именно этим обусловлено то, что они сидели так близко друг к другу.

Вспомнились призывы о помощи, которые я слышала днем. Но как же так? Надкари же, с частью своих воинов, вроде как поспешил на крики. Я думала, он собирался помочь тем, на кого напали, а не наоборот.

Рассматривая в испуге жмущихся к матерям детей, я все сильнее сжимала рукояти мечей. Что же это за мир такой? Как, вообще, можно так поступать с людьми?

— Госпожа, что бы вы ни задумали, лучше отступитесь. А еще лучше, уйдите отсюда и не вмешивайтесь.

Шепот Аджида меня не испугал. Его присутствие я почувствовала несколькими минутами раньше.

— Что ты здесь делаешь? Меня твой господин отпустил.

— Вас, возможно, он и отпустил, — не видя мужчины, я все равно почувствовала, как охранник, усмехнувшись, пожал плечами, после чего спокойно продолжил, — вот только мой приказ защищать и оберегать наиру ценой собственной жизни, никто не отменял.

В последнем, даже не сомневалась. Хмыкнув, я продолжала изучать несчастных у костра, прикидывая, есть ли у меня возможность как-то им помочь. В одиночку это сделать вряд ли получится. Но ведь где-то должны быть их отцы, мужья и братья. Если освободить сначала мужчин или хотя бы найти их и рассказать, где именно держат их жен, то, возможно, вместе мы что-то придумаем, чтобы женщины и дети смогли избежать той участи, которую приготовим им жрец.

Я еще раз прошлась взглядом по стоянке, ожидая увидеть у одного из костров вторую группу связанных пленных. Но ничего такого не заметила.

— Аджид, а где держат захваченных мужчин?

— Нигде, госпожа. Их не брали в плен.

— Что значит нигде? — от удивления я даже обернулась, чтобы посмотреть в глаза стоящему у меня за спиной воину. — Мужчин что, отпустили?