Прийти в себя

Дядя Слава по фамилии Фиртич, как все представители древней нации, был запасливым человеком. И уже через пять минут Максим вместе с так удачно подошедшим соседом катили на зверевском велике общий груз арбузов, развешенных на руле «Минска», а также вместительную сумку с продуктами, размещенную на багажнике, которую придерживал дядя Слава.

Арбузов в тот день он принес целую гору и, пользуясь тем, что в буквальном смысле впал в детство, обожрался так, что всю ночь бегал в туалет и один раз, уже под утро, чуть было не вспомнил не только детство, но и младенчество. А памперсов в СССР еще не было…

Глава пятая Дом, милый дом

Утром Максим поднялся безо всяких будильников и родителей. Как говорится, привычка, наработанная годами. Отец еще спал, а вот мать — ранняя пташка — уже шебуршила на кухне. Что поделать, она была «жаворонком», всегда вставала ни свет, ни заря.

— Чего подскочил? Тебе еще спать да спать, только шесть утра, в школу через час только вставать, — мать внимательно смотрела на сына.

— Та ничего, не спится, надо себя в порядок привести, — отмахнулся Макс.

— Ну, да, столько арбузов слопать — это ж никакой мочевой пузырь не выдержит. И будильника не надо. Наверное, всю ночь в туалет бегал? Или сплавал? — ехидно поинтересовалась Татьяна Прокофьевна.

— Никуда я не плавал, взрослый уже, — буркнул Макс, закрываясь в ванной, чтобы умыться и почистить зубы.

— Ага, взрослый, с пацанами в войнушки бегать да из брызгалок друг друга поливать, — не преминула подковырнуть сына мать.

Максим промолчал. Вчера с матерью он так и не пересекся, потому что после возвращения от бабушки она пошла к соседке тете Маше — жене дяди Славы — что-то там шить, и до позднего вечера там просидела. Но, придя домой, гору арбузов и кучу арбузных корок, конечно, заметила.

Выйдя из ванной, Макс набросил на себя спортивную «олимпийку», как тогда в СССР называли спортивный свитерок, натянул старые треники и двинулся было на улицу.

— Ты это куда намылился? — тон матери был весьма подозрительным.

— Пойду, пробегусь, зарядку сделаю, сама сказала — до школы еще час, — Макс хотел было выйти, но ему не дали.

— Ты, Максим, как я погляжу, таки точно по голове стукнутый и серьезно. То не допросишься в магазин сходить, а тут сам двадцать кило арбузов притащил, то утром не добудишься, а сейчас вскочил, как петух, только не кукарекаешь…

Татьяна Прокофьевна была не в курсе, что в местах не столь отдаленных, где пришлось побывать ее сыну в будущем, слово «петух» имеет вовсе не то значение, которое она применяла к данному слову.

— Ма, ну хватит уже цепляться ко мне. Тебе не угодишь: не хожу в магазин — плохо, хожу — тоже плохо, не встаю — плохо, встаю — плохо. Все, я пошел на улицу, через полчаса вернусь. — Зверь не стал дальше разводить дебаты и юркнул за дверь.

Татьяна Прокофьевна была очень цепкой и придирчивой женщиной, к тому же мать — не отец, она моментально заметила бы перемены в своем сыне. Да, в общем-то, как раз заметила. И то, что вчера они не встретились, спасло Зверя от ненужных и нудных разговоров, в том числе, от очередной «читки морали», как называл этот процесс сам Максим. Поэтому на первых порах, хотя сознание и память «себя маленького» Зверь сохранил полностью, но сейчас в теле подростка была личность пятидесятитрехлетнего, опытного, битого жизнью мужика, имеющего боевой опыт и обладающего такими знаниями, которых не могло быть не только у советского подростка, но и почти у каждого взрослого гражданина СССР. Правда, только на данный момент.

«Увы, в 90-х годах появится и боевой опыт, и специфические знания, и много чего еще…», — с горечью подумал Максим.

Проделав вначале простой разминочный комплекс на спортплощадке за домом, Зверь понял, что подростковое тело повинуется ему полностью, а знания, которыми обладает сознание Максима-взрослого, охотно пользуется Максим-ребенок. Тогда он попробовал проделать пару разминочных комплексов из китайского ушу — вначале таолу по стилю «южный кулак»[19], с которого когда-то начинал свои занятия китайскими боевыми искусствами, потом еще один формальный комплекс из арсенала тай-цзы[20] — уже более спокойный, на концентрацию и дыхание. Все получилось, все шло, как надо, даже слишком легко — ведь у подростка, каким сейчас был Макс, не было ни старых травм, ни ранений — ножевого в спине и пулевого под ключицей. Не было и болей от застарелой грыжи, а также не ныли когда-то посаженные интенсивными тренировками колени. Поэтому несколько прыжков, которые опробовал Зверь, были высокими, а махи ногами — амплитудными. Единственная проблема — отсутствие хорошей растяжки, ведь мастер ушу Максим Зверев свободно садился на поперечный шпагат и ногой спокойно мог выключать в комнате свет.

«Ничего, за месяц растянусь, да и подкачаться не мешало», — подумал Зверь, напоследок сделав пару раз сальто вперед и назад, как завершение короткой утренней программы.