Приют для души

— Не только в моей семье, мусульмане не справляют праздники. Только окончание Рамадана[11] и Курбан-байрам[12]. А день рождения нет, никто не справляет, и не поздравляют. Извини, я не думал, что для тебя это важно, — он был обескуражен и смотрел на нее таким виноватым взглядом, что она остановила слова, которые у нее пытались вырваться. — Пойдем в ресторан? И цветы тебе купим.

Жизнь ее теперь разделилась на две параллельные. В одной была ее прежняя — работа, друзья, рестораны, путешествия, ее уверенность и постоянная улыбка. В другой — она была беспомощная и растрепанная, могла плакать без оглядки и наконец-то признаться, что она устала со всем справляться сама. Она пропадала из ее прежней жизни, набиралась сил и снова вливалась в нее. Часть своей жизни она проводила в модных ресторанах и в тусовках, а вторую часть — с Хасаном.

Она, нисколько не ощущая себя ущемленной, ставила машину на стоянку и ездила с ним на метро. А, иногда даже, бывала в каких-то непривычных для нее заведениях, и, морщась слегка в душе, ела с картонных тарелок и пластиковыми приборами, стояла с подносом, как когда-то в школьной столовой у раздачи блюд. К слову сказать, это были нормальные кафешки, которые посещали 90 процентов населения, но она любила другие места. Да и не так уж часто были, эти пластиковые тарелки, по ресторанам они ходили — там, где было много спортсменов или каким-то с национальной кавказской кухней. Где женщин, а уж тем более блондинок было совсем мало, и она чувствовала себя там «белой вороной».

Спроси ее, она бы даже не смогла ответить, зачем ей все это нужно. Она не задумываясь, просто была рядом с ним.

Друзья ее поначалу пытались вразумить: «…ты с ума сошла? Да ты себе можешь любого мужика зацепить, посмотри на себя». Она прекрасно понимала негодование друзей и действительно могла себе позволить большее, по их меркам. Респектабельные и состоявшиеся всех мастей предлагали ей неоднократно «вечную любовь», все мыслимые материальные блага и покровительство. Она с искренней благодарностью отказывалась и обещания в «вечной любви» со смехом переводила с дружбу и последние, кстати, потом неоднократно благодарили ее за эту самую дружбу.

Глава 13

И даже бывший муж, с которым у них в принципе наладились дружеские отношения, пытался ей открыть глаза. Переживал, не чужие ж все же люди после пятнадцатилетнего брака.

— Я еще понимаю, если бы ты себе кого приличного после меня нашла. Но, молодого дага[13], надеюсь, он не в ларьке торгует…, ты все ниже и ниже падаешь…

Она со смехом отвечала ему, что это он ее в свое время дагам отдал, и это было правдой…

— Ну что, красавица, давай говорить, раз пришла, — дверь захлопнулась.

Их было человек десять, черноволосые, угрюмо смотрят на нее из-под бровей. «Даги, наверное, или чечены, черт их разберет». Ей казалось, что ее тело стало деревянным, она даже не могла разжать кулаки. Главное не показывать им, что она боится. «Надо выровнять ситуацию, дернется — растерзают. Так, спокойно, они же горцы, они не будут с женщиной воевать…, надеюсь».

— Ваша правота вне всяких сомнений, но что толку, вы меня порвете сейчас, вы же мужчины, мусульмане, вам это чести не прибавит… Разве настоящие мужчины будут с женщиной разбираться?

— Я, смотрю, ты грамотная очень, что тогда приехала сюда? — один ухмыльнулся. Наверное, главный, сидевший по центру стола, напротив нее.

— Не грамотнее вас, раз сюда попала, — призвав себе на помощь все «силы небесные» и вспомнив уроки актерского мастерства, она тогда с успехом выиграла эту в прямом смысле битву, расставшись с ними, если не друзьями, но на хорошей ноте. Но эти полтора часа, пока она, говорила не останавливаясь, перевернули всю ее жизнь…

— Ты же знал, что там будут проблемы! Я же предупреждала тебя! А если бы со мной что-то случилось, куча отморозков и я, ты вообще в своем уме был, когда послал меня «просто документы забрать»? — дома она накинулась на мужа.

— Да что с тобой могло случиться? Они бы тебя не тронули… ну, или получила бы удовольствие, в крайнем случае…, — он даже от футбольного репортажа не стал отвлекаться.

— Мы с тобой, на минуточку, не чужие люди, не в подворотне перепихнулись! Я твоих детей носила! — она задохнулась от негодования. — Мы пятнадцать лет прожили, а ты меня, как разменную монету кинул!

— Ну не выносила же, — он усмехнулся, — все нормально, разрулила с дагами?

И в этот момент все ее чувства к нему умерли. Как будто кто-то нажал выключатель в душе.

Позже, она никогда не распространялась об этом. Свекрови, проклинавшей ее. Родителям, не понимавшим ее бессеребренности, когда она ушла практически на улицу из особняка, не затевая раздела имущества. Друзьям, отвернувшимся от нее. Она никому не стала объяснять подробности. Она была благодарна ему за пятнадцать лет жизни и желала только счастья.

Глава 14